ЦАРИЗМ И ТРЕТЬЕИЮНЬСКАЯ СИСТЕМА

Позицию трудовиков выразил в своей речи крестья­нин А. Е. Кропотов. Он потребовал наделения малозе­мельных крестьян землей за счет йоМещиков на базе «при­нудительного отчуждения». Но в отличие от кадетов, он вкладывал в эту формулу не либеральное, а революцион­но-демократическое содержание. Закончил Кропотов свое выступление требованием выборных чиновников [63].

Основным оратором по декларации от социал-демокра­тической фракции был И. П. Покровский, сочувствовавший большевикам. Он выразил протест против акта 3 июня, заклеймил политику правительства как «разорительную, убийственную, кровавую». В то же время речь Покровского содержала, с точки зрения революционной социал-демо­кратии, ряд серьезных ошибок, обусловленных меньшеви­стским влиянием. Главная из них состояла в том, что По­кровский противопоставил первые две Думы третьей, расценивая их как подлинное народное представительство, на которое «с упованием смотрел» весь народ. Формула перехода, зачитанная большевиком Н. Г. Полетаевым, за­являла, что «правительство по-прежнему ведет политику исключительно в защиту интересов крепостников-помещи- ков и хищнических слоев буржуазии» и продолжает «истребительную войну с освободительным движением на­рода» [64].

Финалом обсуждения декларации было отклонение всех формул перехода. Причина, по которой были отверг­нуты формулы перехода социал-демократов и трудовиков, не требует объяснений. Формула прогрессистов была от­вергнута октябристами, несмотря на то, что там говори­лось о необходимости осуществлять «начала манифеста 17 октября», т. е. речь шла о знамени и программе октяб- ризма. Побудительным мотивом здесь был страх октябри­стов перед обвинением в стремлении эмансипироваться от правых и действовать преимущественно «левым центром», т. е. вторым большинством. Вслед за этим была провалена формула октябристов, а последние в отместку провалили формулу крайних правых.

Правая пресса была вполне довольна итогами обсужде­ния. Пусть октябристы, угрожал нововременский публи­цист М. О. Меньшиков, сделают из них соответствующий вывод: «Возможен (сейчас.— А. А.) только правый центр. И он должен быть» [65]. С тем же предупреждением выступи­ла сголыйияская официальная «Россия». «Определилась мысль захлестнуть если не всю руководящую группу (т. е. октябристов.—Л. Л.), то хотя бы часть ее мирнооб­новленческой петлей». Это недопустимо. «... Твердый союз монархических фракций, недопущение передвижки центра влево, в соседство к кадетам, должны сделаться общей заботой всех тех фракций, которые от октябристов до крайних правых признают в существовании Думы волю верховной власти государя императора» [66].

Бюджет. Бессилие Думы, вернее, ее либерально-«конститу­ционной» части, объяснялось во многом ничтожностью бюджетных прав Думы. Они определялись соответствую­щими статьями Основных законов и так называемыми «Правилами 8 марта 1906 г.». Правила изымали из веде­ния Думы такие важные статьи доходной части бюджета, как тарифы железных дорог, цены на водку, доходы ве­домства императрицы Марии, имевшего монополию на про­дажу карт и на зрелищный налог, Кабинета и уделов и др. Хотя Дума формально имела право разрешать займы, было неясно, что именно подлежало одобрению Думы: сумма займа или условия его выпуска.

В области расходов права Думы были еще более огра­ничены. Правила 8 марта относили ряд статей к числу «забронированных», т. е. не подлежащих ведению Думы. В первом поступившем в III Думу бюджете абсолютно забронированными оказались 698 млн. руб. (27%), менее забронированными— 1164 млн. руб. (47%). По подсчетам Шингарева, главного кадетского оратора по финансовым вопросам, в смете Синода только 1% сметы был свободен для обсуждения, в смете Военного министерства — 13%, Министерства внутренних дел — 19 % и т. д.

Пункт 9-й Правил гласил, что суммы, зафиксирован­ные в бюджете на основании ранее изданных законов, а также на основании действующих штатов, расписаний и высочайших повелений, т. е. имеющие так называемый «легальный титул», не подлежали изменению Думой. Эти «легальные титулы» служили ярким примером полного пренебрежения ведомств к претензии «народного предста­вительства» контролировать бюджет. Так, в период между II и III Думами новый «легальный титул» на штаты Ми­нистерства путей сообщения был издан даже не в соответ-