ЦАРИЗМ И ТРЕТЬЕИЮНЬСКАЯ СИСТЕМА

В третьеиюньский период царизм решил раз и навсегда покончить с финляндской конституцией, не останавли­ваясь перед самыми крайними средствами вплоть до при­менения вооруженной силы и уничтожения финляндского сейма. В числе яростных ненавистников Финляндии был царь, требовавший от Столыпина самых решительных действий. В 1907 г. было создано так называемое Особое со­вещание по делам Финляндии. О значении, которое ему придавалось, можно судить уже по его составу: председа­телем был назначен Столыпин, членами — министры В. Н. Коковцов, П. А. Харитонов, И. Г. Щегловитов и др.

Но если во времена Н. И. Бобрикова царизм действовал, так сказать, в одиночку, то теперь ему на помощь пришла черная Дума, выдавая свою поддержку за голос страны. В 1908 г. октябристы, националисты и правые внесли в Думу запросы, адресованные председателю Совета минист­ров, в которых доказывалось, что Финляндия во время ре­волюции готовилась путем вооруженного восстания до­биться полного отделения от России и что политика сепа­ратизма и пренебрежения к России проводится ею и по сей день. Все три запроса были заранее согласованы со Столыпиным и должны были демонстрировать общую «тревогу» правительства и «народного представительства», вызванную политикой обособления Финляндии, которая якобы наносит «ущерб Российскому государству» ^п.

Столыпин выступил с ответом немедленно, не дожи­даясь даже принятия запросов Думой. Позже один из главных душителей финляндской свободы, член Государст­венного совета В. Ф. Дейтрих, прямо заявил, что указан­ные «запросы были предъявлены с ведома и согласия П. А. Столыпина. Они дали ему возможность ясно и от­четливо изложить взгляд правительства на финляндский вопрос. Взгляд его на этот вопрос совпадал со взглядами Н. И. Бобрикова» [170][171].

Речь Столыпина, в которой он требовал покончить с финляндским «сепаратизмом» путем уничтожения фин­ляндской конституции и просил для этой цели «нравствен­ной поддержки» Думы, была встречена ее право-октяб­ристским большинством с бурным восторгом. Марков 2-й предложил объявить Финляндии «немедленную войну» и завоевать ее. «Если целый народ,— вопил он,— цельзя за­ключить в сумасшедший дом..., то все же придется надеть на него смирительную рубашку». Депутатов-крестьян Мар­ков уверял, что Финляндия достигла своих успехов не благодаря царящим там порядкам, а за счет русского на­рода, что она «разжирела и отъелась на русских деньгах». От имени правых он выразил полное одобрение и сочувст­вие намерениям правительства в отношении Финляндии. Вторя своему собрату, Пуришкевич требовал: «Пора это зазнавшееся Великое княжество Финляндское сделать таким же украшением русской короны, как Царство Ка­занское, Царство Астраханское, Царство Польское и Нов­городская пятина, и мне кажется, что дело до этого и дойдет» [172].

В том же духе говорили и октябристы, заверяя Столы­пина, что он целиком может рассчитывать в финляндском вопросе на их поддержку[173].

«Результатом запросов,— по словам того же Дейтри- ха,— было: перемена личного состава высшей финлянд­ской администрации, издание правил 20 мая 1908 г., в силу которых все финляндское управление, до того фак­тически совершенно независимое от имперских минист­ров, ставилось под контроль Совета министров, и, наконец, закон 17 июня 1910 г. об общегосударственном законода­тельстве» [174]. Именно этот закон был главной акцией, со­вершенной правительством и Думой против Финляндии в третьеиюньский период. Он служил правовой основой уничтожения финляндской конституции.

Выработка законопроекта была поручена так называе­мой русско-финляндской комиссии, высочайше утвержден­ной в 1909 г. Целью его было отграничить сферу общеим­перского законодательства от собственно финляндского и определить, каким путем будут разрабатываться и вно­ситься в русские законодательные учреждения законо­проекты, касающиеся Финляндии, но имеющие общегосу­дарственное значение. Иными словами, комиссии пред­стояло решить, какие области управления изъять из ком­петенции финляндского сейма и сделать их достоянием общеимперского законодательства.

По утвержденному царем Положению, комиссия со­стояла из пяти финских членов, посылаемых сеймом, и пяти русских, назначаемых верховной властью. Один­надцатым был председатель комиссии, которым был назна­чен государственный контролер Харитонов. Поскольку, согласно Положению, решения принимались простым боль­шинством голосов, то участие финских членов в комиссии было простой фикцией. Решения же, которые будут при­няты комиссией, можно было предугадать заранее, хотя бы потому, что более зловещих для Финляндии фигур, чем русские члены комиссии, трудно было себе представить. Все они были ярыми «бобриковцами», глава пятерки Дейт- рих являлся помощником Бобрикова, и разница между ними состояла лишь в том, что Бобрикова в Финляндии убили, а Дейтриха только ранили.