Царская экспертиза

— В том — то и дело, что нет. Вся штука в том, что имущество жены, было переписано на мужа. — Португалов наблюдал за Шумиловым и, видимо, не мог понять его реакцию. — Да, впрочем, что я вас мучаю? Хотите, я вас познакомлю с Антонином? Он сам всё вам и расскажет. Признаться, я в эти тонкости не вникал.

— Конечно же, хочу.

— Ну, прямо сейчас вместе сходим к нему. У меня есть время. Он, полагаю, тоже свободен. Антонин работает учителем, преподает в гимназии. И живёт в центре, неподалёку от Николаевской больницы. Рядом городской сад, можно погулять, хорошее место…

6

Антонин Фёдорович Максименко оказался красавцем лет двадцати пяти — двадцати семи. Про такого говорят — ладно скроен, крепко сшит. При своём среднем росте он был пропорционально сложен, лицо имел открытое, чистое, с высоким лбом, ясными карими глазами, с копной рассыпающихся тёмных волос. Наиболее примечательными в его облике были прекрасная осанка и посадка головы, характерные для военнослужащих и столь редкие среди людей штатских.

В момент появления Португалова и Шумилова он занимался самым что ни на есть прозаичным делом — чисткой сюртука. Квартирку Антонин занимал махонькую, но очень чистую. Шумилов, окинув взглядом предметы небогатой обстановки, лишённой каких — либо украшений, фотографий, картинок и вообще посторонних предметов, мысленно определил жильца как человека рационального, скромного, возможно, скрытного и при этом чрезвычайного аккуратиста, возможно, даже педанта. Кстати, из таких людей часто получаются отличные педагоги, так что на выбранном поприще Антонин Максименко вполне мог получить признание.

Португалов представил ему Шумилова, кратко объяснил причину визита. Алексей Иванович пожал протянутую руку и отметил про себя, каким по — мужски крепким и энергичным было рукопожатие его нового знакомого.

— Давайте поговорим на воздухе, — предложил Антонин Максименко. — У меня, знаете ли, и прислуга, и домовладелица очень любопытны, а стены тут картонные.

Они вышли на улицу и двинулись в сторону городского парка. Наступил уже ранний вечер, было умиротворяюще тепло и безветренно. На улицы города высыпала разряженная публика, фланировавшая во все стороны. Зажигавший фонари фонарщик, обряженный в промасленную робу, с пудовой канистрой масла за плечами и лестницей в руках, резко выделялся на фоне светлых парадных одежд гулявшей публики.

— Так вы тоже имели «удовольствие» пообщаться с этой семейкой? — обращаясь к Шумилову с невеселой усмешкой, поинтересовался Антонин. Его губы были сжаты, на загорелых щеках играли желваки; в эту минуту он имел вид весьма непримиримый.

— Я служу юрисконсультом в «Обществе взаимного поземельного кредита» в Петербурге, может быть, вы слышали об этой компании. Она ссуживает богатых бездельников благородного происхождения деньгами под залог их земель. Здесь я нахожусь в отпуске. Александра Максименко через общих знакомых обратилась ко мне с просьбой помочь в покупке земли на очень большую сумму, вплоть до миллиона рублей, — ответил Шумилов.

— Вот как? — встрепенулся Антонин. — Оч — чень интересно!.. Неужели они решились обанкротить донское отделение и увести капиталы, чтобы мне ничего не досталось…

— Не досталось ВАМ? — уточнил Алексей Иванович. — Не совсем понимаю какое отношение имеете вы к капиталам мадам Максименко? Антонин, давайте всё по порядку, иначе мне трудно будет уследить за всеми перипетиями.

— Ну, если по порядку, то это будет долгий рассказ. Поймите меня правильно: я не делаю из этого какой — то тайны, но… просто… кому сейчас интересны чужие беды?

— Антонин, давайте без реверансов. Считайте, что ваши беды интересны мне.

Антонин замолчал ненадолго, потом, собравшись с духом, начал:

— Всё началось одиннадцать лет назад, когда Николай после окончания коммерческого училища уехал в Астрахань. Там он поступил младшим приказчиком в пароходство Егора Митрофановича Дубровина, отца Александры. Правда, о самой Александре тогда ещё ничего не было известно, она появилась в этой истории много позже. Николаю, когда он попал в «Волжско — Уральскую пароходную компанию», было 24 года. Надобно было знать моего брата в ту пору! Мне его всегда ставили в пример, да и было за что. Он был очень толковый, думающий, энергичный, знал подход к людям. Казалось, он никогда не уставал и за что бы ни брался, всё у него выходило споро и весело. Любил учиться, не боялся спрашивать, постоянно с книжкой, с газетой, всегда в курсе всех новостей. Егор Митрофанович его приметил, дал повышение, и уже через пару лет Николай стал его правой рукой. И в конторе управлялся, и почти каждый день в доме у него бывал.

Они вошли в городской парк. В вечернем воздухе разносились вкрадчивые звуки вальса — это оркестр градоначальника развлекал гуляющую публику. Все трое, не договариваясь, остановились и пару минут слушали музыку. Португалов, воспользовавшись образовавшейся паузой, предложил:

— Может быть, заглянем в павильон, выпьем пива? Тут по боковой аллее буквально полста саженей…