Царская охота

Алексей. Это я, выходит, медведь? Коли хвалишь, так мутно. Хвала хороша, когда она ясная, как слезинка. Или од никогда не писал?

Кустов. Какой российский пиит не писал их? Сам покойник Барков их писал. Его сиятельству, вашему брату.

Алексей. Вот тебе призанять бы чужого ума. А угощаться начнешь, гляди – содержи себя в строгости. Дома напьешься. (Вдруг мрачнея.) Это кто еще?

Белоглазов. Честь имею представиться, ваше сиятельство, – дворянин Белоглазов.

Алексей. Откуда взялся, господин Белоглазов?

Белоглазов. Обучаюсь наукам в чужих краях.

Алексей. Дело доброе, молодой человек. России ученые люди надобны. Вот, кстати, и господин пиит – зело учен. Слыхал про Кустова?

Белоглазов. Ваше сиятельство, не довелось.

Алексей. Что ж ты? Чай, иноземных всех сочтешь. Нехорошо. (Кивнув вокруг.) Здесь-то часто бываешь?

Белоглазов. Не так чтоб часто, но приходилось. Дом любопытный, кого не встретишь. Всем лестно – хозяин больно богат.

Алексей. Я гляжу, ты малый не промах. (Внезапно.) Пройдите в зал, господа земляки. Послушайте пение.

Белоглазов. Как прикажете.

Показываются Елизавета и Бониперти.

Кустов (остановившись, потрясенно). Господи, женщина-то какая…

Алексей (негромко, внушительно). Шевелись, господин пиит, шевелись.

Кустов и Белоглазов уходят. Алексей отступает в глубину.

Елизавета (садится). Я его другим представляла.

Бониперти. Бойтесь его, мадонна, бойтесь. Верьте, мне было достаточно взгляда, чтобы понять, сколь он опасен.

Елизавета. Он неспроста явился, я знаю. Отчего-то мне и тревожно, и радостно. Я предчувствую в своей судьбе долгожданную перемену.

Бониперти. Прислушайтесь лучше к моим словам.

Елизавета. О чем ты? Или звезды мне лгут? Или ты им больше не веришь?

Бониперти. Мадонна, судьбу нельзя искушать.

К ним приближается Алексей.

Алексей. Я мог просить, чтоб меня представили, но рассудил, что представлюсь сам.

Елизавета. Вам нет нужды представляться, граф. Средь русских вряд ли есть хоть один, кто бы не знал своей же славы.

Алексей. Благодарствую. Хоть и не заслужил… (Запнулся.)

Елизавета (живо). Не знаете, как ко мне обратиться? Я вас выведу из затруднения – можете звать меня княжной.

Алексей. Изрядно сказано, хоть и впервой помогают мне. Весь свой век я, княжна, помогал прочим.

Елизавета. Эти слова вселяют надежду. Мой секретарь – синьор Бониперти.

Бониперти. Граф, к вашим услугам.

Алексей (с еле уловимой интонацией). Весьма рад. Мне очень это знакомство лестно.

Елизавета (обратясь к Бониперти). Вот теперь мне душно. Принесите мороженого.

Бониперти. Слушаюсь, мадонна. Иду. (Медленно уходит.)

Алексей. Сколь могу судить, господин преловкий.

Елизавета. Я услала его, полагая, что вдруг вам неприятен любой свидетель. Вы столь верный слуга государыни вашей…

Алексей. Благодарю, княжна, за заботу. Мы, Орловы, в своих поступках вольны и отчета в них не даем.

Елизавета. Но когда я писала вам, вы не ответили. Или, может быть, не решились ответить?

Алексей. Зачем вам письмо мое? Я сам явился.

Короткая пауза.

А свидетели мне и впрямь не нужны. Нам без свидетелей лучше будет.

Елизавета. Я живу на виа Кондотти, граф. Вы мой дом просто найдете.

Алексей. Не сомневайтесь, княжна, найду. (Как бы слушая пенье, внимательно глядят друг на друга.) Много слышал я, сколь вы совершенны. Однако ж не мог и вообразить.

Елизавета. Граф, перед вами несчастная женщина.

Алексей. Княжна, кто счастье другим дарит, сам счастлив редко бывает. Но и тут фортуны можно дождаться. Страшен черт, да милостив Бог.

Елизавета. В эту минуту я счастлива, граф.

Алексей (чуть помедлив). Я так же, княжна, – как давно уже не был.

Пение обрывается. Звучат аплодисменты, восторженные голоса.

4

В доме на Via Condotti. Вечер. Елизавета и Бониперти.

Елизавета (глядя в окно). Поздно, а улица все пуста. Что за тоска, душа не на месте. Вот и весна пришла. А зачем? Так я ждала ее. Ты уверял, что она мне благоприятна будет? Нет, не хочу весны, не хочу. Прежде любила, теперь уж нет.

Бониперти. Мадонна, вы мне должны довериться. Все исчислено, все сочтено. Давно уж Томас Иосиф Мут, неаполитанец, предсказал все действия, продолжающиеся до конца веков. Каждые двадцать восемь лет круг жизни меняется. Несчастный круг подходит к концу.

Елизавета. Ты говоришь, число мое – юр?

Бониперти. Истинно так, мадонна, – юр. Солнце описывает круг через двадцать восемь числ, и каждому отвечает год. Фер, квар, юр, амат, генус…

Елизавета (прерывает его). Так, помню, помню… Значит – юр? И ошибки нет?