Царская охота (СИ)

 Что вы говорите? Что коттеджей было четыре? Ах, да, действительно, как мы могли забыть о четвертом счастливчике! Впрочем, о том, кто им стал, можно было уже догадаться – конечно же, наш уважаемый Сергей Валентинович Береснев! Стоит ли после этого удивляться, что глава района, уйдя на повышение в областную администрацию, рекомендовал его на своё место, как проверенного, надежного и исключительно исполнительного человека.

 Вот и сейчас, узнав, что его разыскивает вечный руководитель и "старший товарищ", Сергей Валентинович тут же примчался в свой кабинет и позвонил в приемную губернатора – "шеф" терпеть не мог, когда подчиненные звонили ему по мобильнику.

 – Николай Викторович, искали? – елейным голосом поинтересовался Береснев, как только секретарша соединила его с начальником.

 – Ты где шляешься? – недовольно проворчал Смирнов. – Битый час разыскиваем!

 На самом деле после разговора с Хабеловым прошло едва минут двадцать, но Смирнов любил иногда нагнать страху на подчиненных, чтобы они, как он выражался, "шустрее шевелились!".

 – Так, это… рабочий день-то уже закончился, Николай Викторович! – попробовал, было, оправдаться Береснев, но губернатор решительно пресек его робкую попытку:

 – Что значит – рабочий день? У тебя ненормированный рабочий день, забыл? Так я живо напомню!

 – Конечно, конечно! – поспешно согласился Береснев, прекрасно, впрочем, понимая, что строгость начальника носит скорее формальный характер и демонстрируется им больше "для порядку". – А что за срочность такая? Кто-то приезжает?

 – Точно, угадал, чувствуется моя школа!! – довольно подтвердил Смирнов. – Хабелов приезжает – помнишь такого?

 – Спрашиваете! А от меня-то что требуется?

 – От тебя пока что требуется совсем немного! Он тут намекнул, что не прочь бы пообедать дичью…

 – Так это мы запросто! – не дав шефу закончить, обрадовано поспешил заверить Береснев. – Хотите – кабанчика, а можно и косулю…

 – Да, постой ты, не тарахти! – недовольно перебил его Смирнов. – Я решил его угостить этой… лебедятиной… или лебежатиной? Тьфу ты, чёрт! Короче, лебяжьим мясом! Время у нас еще есть – он на той неделе, в четверг собирается – но ты не тяни! Завтра же бери своих и чтобы лебедей мне нашли! Помнишь, ты что-то рассказывал об Утиной заводи? Вот и двигайте туда!

 – Лебедей-то мы найдем, не беспокойтесь! Только там плёс такой... В общем, он широкий, но, как бы мелкий… Мне бы катерок на воздушной подушке, а? У вас в областном МЧС вроде был такой…

 – Ага, сейчас! Катер ему у МЧС-ников забрать! Я ж тебе в прошлом году для рыбнадзора покупал этот… как его… вот, вспомнил – "Стрелец"! Ну, и куда ты его дел, "прихватизировал"?!

 Катер Сергей Валентинович, действительно, уже фактически изъял в личное пользование, однако сознаться в этом было смерти подобно.

 – Так ведь этот "Стрелец" он резиновый, надувной! А если топляк попадется? – попытался он как-то оправдаться.

 – Ничего, пропорете – сами же и заклеите! Так что, бери свой рыбнадзор,  и чтобы завтра к вечеру вся информация по лебедям была у меня на столе! – решительно закончил разговор губернатор.

 – Николай Викторович, а… – хотел было спросить Береснев, но собеседник уже положил трубку.

 Береснев привык к тому, что все получаемые от губернатора указания были предельно конкретны, и хотел лишь уточнить – лебедей нужно добыть уже завтра, или достаточно лишь установить место их обитания. Теперь же ему приходилось брать ответственность за принятие этого нелегкого решения на себя. "Ладно, одного подстрелим! А если шеф захочет дать гостю самому поохотиться, так там еще две пары останутся!" – подумал он и набрал на своем мобильнике номер районного инспектора рыбнадзора…

 * * * *

 Рыкова деревенские мальчишки не только уважали, но и слегка побаивались. Не за угрожающий вид, который придавал ему уродливый шрам на щеке – напротив, шрам этот был, скорее, предметом тайной зависти.

 " – Точно говорю – он в Чечне на гранате подорвался!"

 " – Какая еще Чечня – он же старый! Я сам слышал, мужики говорили, что это у него с Афгана!"

 Такие споры происходили между ними регулярно, не давая, однако, никакого конкретного ответа на мучивший мальчишек вопрос. В одном, правда, сходились все – "дядя Лёня" где-то воевал и, разумеется, воевал героически! А что ордена и медали не носит – так это только из скромности.

 Причина же их боязни крылась совсем в другом. Они прекрасно знали, что если "дядя Лёня" что-то запретил делать, то за нарушение своего запрета запросто может выпороть. А эта процедура была не столько болезненная, сколько унизительная и обидная, поскольку "экзекуция", хоть и носила больше показательный характер, не причиняя никакого вреда здоровью "нарушителя", однако всегда проводилась в присутствии других мальчишек, давая им наглядный урок, что законы – пусть и местные, деревенские! – следует уважать и соблюдать.