Царская пленница

Руки, как это обычно бывает, скоро устали, налились тяжестью, так что я с трудом удерживал их над телом, чтобы не касаться набухших, бежевых в теплом свете свечи сосков. Я уже почти кончал сеанс, когда дверь в комнату рывком, со стуком распахнулась и давешний генерал в своем прекрасно сидящем фраке, топая толстыми ногами, подошел к постели больной. Его нечистая, бугристая кожа, была влажна от пота, и до меня донесся резкий, неприятный запах. К тому же это господин был сильно пьян.

«Не тот ли это вонючий тип, про которого говорила Юлия», — подумал я.

Новый персонаж глядел на лежащую с закрытыми глазами обнаженную девушку и брезгливо кривил губы.

— Не издохла? — спросил он хозяйку, когда больная пошевелилась. — Жаль!

Я поднялся с постели и оказался прямо перед ним. Однако генерал не пожелал обратить на меня внимания, тем более что рядом с ним я выглядел совсем несерьезно, доходя макушкой разве что до его двойного, круглого подбородка.

— Прошу вас выйти отсюда, генерал! — сказала, вытягиваясь, как струна, Сильвия Джулиановна.

Тот, делая вид что, не слушает, жадно смотрел на лежащую женщину с вольно разбросанными ногами. Вытаращенные глаза его залоснились, и розовый язык похотливо облизал полные брезгливые губы.

— Я прошу вас выйти вон! — чеканя слова, повторила хозяйка.

— Молчать, шлюха! — рявкнул гость, почти не смиряя голоса.

Девушка, услышав его возглас, открыла глаза, увидела стоящего над ней мучителя, сжалась в комочек и попыталась отползти в дальний угол кровати.

Однако ужас, промелькнувший на ее лице, только усилил либидо генерала.

— Оставьте нас! — приказал он, и нимало не смущаясь присутствием посторонних, начал расстегивать пояс панталон.

— Вам лучше уйти отсюда, — не выдержав, вмешался я, понимая, что опять ввязываюсь в чужую историю и нарываюсь на пошлую ссору в борделе. Однако беззащитность женщин не оставляла мне другого выхода.

Генерал, будто впервые заметив меня, осмотрел с головы до ног, презрительно хрюкнул и, не сказав ни слова, отбросил меня в сторону. Длань у него была мощная, и я, как мячик, долетел до боковой стены, едва устояв на ногах. Теперь сомнения в правомочности вмешательства в ссору у меня прошли, со своим здравым смыслом я успешно справился и, защищая свою честь, мог делать все, что заблагорассудится.

— Ах ты, помойная вонючка! — воскликнул я, укрепляясь на ногах и поворачиваясь к противнику лицом.

По поводу запаха, я, кажется, попал в его самую больную точку. Генерал даже растерялся от неожиданности. Он никак не предполагал быть оскорбленным ничтожным юнцом инородного происхождения.

— Да, ты!… Как ты смеешь! — проговорил он, разом забывая про недавнее вожделение. — Да я тебя, наглеца!

Разговор делался каким-то односторонним. Как, собственно, и действия. Потная махина двинулась в мою сторону, намереваясь раздавить, как козявку. Однако я не стал дожидаться, когда наши неравные веса сойдутся в клинче, резво выхватил из ножен навязанную мне Остерманом шпажку и остановил продвижение противника точно попав ее острым концом в низ генеральского живота, в районе расстегнутых панталон.

Их превосходительство, напоровшись на острие, невольно отшатнулись назад.

— Убирайся вон, негодяй! — приказал я унижающе-бесстрастным тоном. — Иначе тебя вынесут отсюда вперед ногами.

Генерал дернулся, но я сделал шаг в его сторону, и он попятился. Похоже было на то, что воинское звание он получил, не маршируя в походах, а полируя столичный паркет во дворцах, — слишком испуганным был его взгляд, не отрывающийся от блестящего острия шпаги.

— Если ты чем-то недоволен, — продолжил я, — то можешь прислать своих секундантов.

Грозный гость пару раз со всхлипом вдохнул в серя воздух, почти так же, как немногим ранее избитая им девушка и, пятясь, вышел из комнаты.

— Ты меня еще вспомнишь, щенок! — послышалось из коридора, и быстро забухали удаляющиеся шаги.

Теперь, когда он исчез, в комнате воцарилась напряженная тишина. Потом по-детски горько заплакала избитая девушка.

— Свят, свят, — начала креститься одна из служанок. — Что же это Матвей Ипполитович такое делают!

— Полно, — устало сказала хозяйка. — В жизни всякое бывает. Лечите Дашу, а нам, князь, нужно переговорить.

Я вложил шпагу в ножны и с полупоклоном, пропустив вперед Сильвию Джулиановну, пошел следом за ней.

Она шла, не оборачиваясь, уверенная, что я не отстану. Миновав коридор с комнатами девушек, мы поднялись по узкой лестнице наверх, как мне показалось едва ли не на чердак, но оказались в роскошных апартаментах, обставленных очень дорогой мебелью.

— Садитесь, князь, — пригласила Сильвия, сама опускаясь в глубокое кресло, с ножками в виде львиных лап и резной спинкой.

Я сел, полуобернувшись в ее сторону.

— Как вам понравилась Юлия Давыдовна? — неожиданно для меня (я-то подумал, что речь зайдет о сиюминутных событиях), спросила «турчанка».

— Юлия — просто прелесть, совершенно замечательная девушка, — совершенно искренне сказал я.

— Я ее тоже люблю, — задумчиво сказала Сильвия, — но вам подарю с радостью.

— В каком смысле? — не понял я.

— В самом прямом, она крепостная.