Царская пленница

Летом, когда я вернулся сюда с Иваном за своими вещами, кругом было много пыли. Мой парчовый халат и феска, которых я лишился, убегая от сатанистов, были припорошены ею так, будто пролежали здесь не один десяток лет. Сейчас все было чисто вымыто, в держалках на стенах торчали свежие факелы, в канделябрах стояли толстые восковые свечи. Было похоже, что меня опять угораздило попасть на очередной шабаш.

Несмотря на то, что в прошлый раз все для меня обошлось благополучно, второй раз встречаться с нечистой силой мне очень не хотелось. Следовало, пока не поздно, убраться отсюда подобру-поздорову. Я прервал экскурсию и торопливо зашагал к спасительной веревке. Вскарабкаться по ней на стену было минутным делом.

Я высунул голову над оградой и увидел, что метрах в ста пятидесяти от дома по дороге едет целая компания верхами и в экипажах. Я даже застонал от огорчения. Перелезать стену на самом видном месте при стольких пристрастных свидетелях было просто невозможно.

Спрятав голову за забор, я торопливо отвязал веревку от якоря, сбросил его во двор. Потом, перекинув один конец веревки через острие столба, стравил его вниз. Все это пришлось делать в очень неудобной позе, держась одной рукой за бревно. Меня выручила только моя юношеская гибкость.

Гости уже начали отпирать ворота, когда я наконец спустился, сдернул веревку вниз и, похватав свой инвентарь, опрометью побежал вглубь двора. Здесь хотя бы можно было спрятаться в высоком бурьяне.

Стараясь не оставлять следов, я прыжками добрался до самых густых зарослей. Там лежал какой-то большой камень, похожий на могильную плиту. Я лег на его теплую поверхность. На середине плиты виднелись полустертые временем следы какой-то надписи или эпитафии.

Скорее машинально, а не из любопытства я очистил камень ото мха, но прочитать надпись на смог. К тому же мне в тот момент было не до археологических изысканий.

Я чувствовал и не только на уровне подсознания, что если меня обнаружат здесь сатанисты, живым мне отсюда не выбраться. От безотчетного страха вдруг начали ныть зубы. Во рту появился противный кислый привкус. Я постарался взять себя в руки и успокоиться. Однако страх не проходил, а зубная боль сделалась невыносимой. Такого со мной еще не случалось. Закрыв глаза руками, я бросился ничком на землю и спрятал лицо в руки. Мне сразу стало легче. В голове прояснилось.

Приезжих пока слышно не было. Переждав с полчаса, я приподнялся, и осмотрел верхние этажи храмины. Окна были темны, и за ними никто не мелькал. У меня появилось чувство, что там вообще никого нет. Я поднялся на ноги, чтобы увидеть весь дом. Людей нигде видно не было. Слегка пригибаясь, я дошел до конца «бурьяновой плантации» и осмотрел двор. «Гости» вместе с лошадями и экипажами исчезли.

Я присел на корточки и минут десять наблюдал за двором, не рискуя встать на ноги или выйти на открытое место. Везде было тихо и спокойно. Меня начала сердить собственная трусость. С обнаженной саблей, я побежал к воротам. Они были заперты снаружи. Никаких следов недавнего пребывания кавалькады не осталось.

Сохраняя предельную осторожность, я подошел к большому дому и поднялся на крыльцо. Двери были заперты, но не тем замком, который здесь висел совсем недавно. Я подергал скобу, что всего час назад сама выпала из прогнившего косяка. Теперь она крепко держалась в своем гнезде. Попробовал несколько раз ударить по ней обухом топора. Не знаю, каким образом запор успели отремонтировать, но он надежно держал дверь. Я не стал ничего ломать и спустился с крыльца.

Делать здесь мне было больше нечего. Осталось вернуться в заросли бурьяна за оставленными там веревкой и якорем. Нужно было срочно делать отсюда ноги, пока не появились какие-нибудь новые опасные гости.

Удивительное дело, трава за то время, что я прятался в ней, стала пахнуть совсем по-другому. Я дошел до места, где скрывался, и обнаружил, что оставленные вещи исчезли. Мало того, недавно сырая земля за столь короткое время высохла и даже потрескалась. Решив, что перепутал место, я осмотрел все кругом. Веревка и якорь пропали.

Чувствуя себя последним идиотом, я дошел до каменной плиты, сориентировался по ней и продолжил поиски. Все оказалось бесполезным, мой инвентарь бесследно исчез. Ругаясь последними словами, я вернулся к воротам. Как теперь преодолеть стену, было непонятно. Проклятое место ставило передо мной очередную задачу: нужно было придумывать, как отсюда выбраться.

Видимо, не зря предупреждал меня Котомкин о том, что в замке «нечисто». Я не послушался, и вот второй раз оказываюсь в западне. Винить, кроме себя, было некого. Посчитал себя очень крутым, и вот результат!

Лезть через ворота мне не хотелось. Вскарабкаться на них было несложно, трудно спуститься с наружной стороны. Прыгать с большой высоты было рискованно, не ровен час — поломаешь ногу и загнешься без помощи. Вряд ли местные жители ходят на прогулку в здешние окрестности.