Царская Русь

В другой своей латинской поэме, сатирического характера, озаглавленной «Победа богов» (Victoria Deorum), он следующими словами очерчивает деятельность еврея. «Тем временем жид лихвою обременяет значительные города, с удивительной изворотливостью гоняясь за низкою корыстию. Он торгует всем: водой, воздухом, покоем, правом. Всюду он проникает с своим торгом, чтобы расставить свои корыстные сети, и угождает власть имущему; чиновники обдирают его, а он грабит их в свою очередь. Даже казна государственная (fiscus) не безопасна от его изворотов; так сильно ослепляет всех золото. Таково это Авраамово племя; вот его подражание нравам и справедливости прародителя»!

В третьей, уже чисто сатирической, и притом польской поэме, озаглавленной «Иудин кошель» (Worek Yudaszow), Кленович осмеивает разные пороки своих современников, и тут, между прочим, рисует образ ростовщика. Он сравнивает его то с ненасытной пиявкой, то со слепнем, который, вцепясь в конскую шею, пьет из нее кровь целый день, не обращая никакого внимания на то, что конь машет головой и хвостом и брыкает ногами; то уподобляет его мифическому африканскому змею-дракону, который с дерева подстерегает слона, бросается на него неожиданно, обвивает все его тело, а голову свою прячет в его же носу и затем высасывает его кровь. Тщетно слон пытается освободиться от кровопийцы, пока, изнемогши, падает мертвым на землю, и вместе с тем давит своего врага. Далее, сравнивая лихву с семенами, которые поселянин бросает в землю, чтобы получить их обратно во много крат большем количестве, поэт распространяется о тех трудах, переменной погоде и всяких бедах, которым нередко подвергается земледелец. Тогда как «жадный ростовщик жнет лето и зиму, и лихвой сеет лихву. Он не обгорает, не мерзнет и не мокнет в поле, а сидит себе у окна своей квартиры. Или на толкучем рынке все высматривает грязный жидовин в кафтане и низкой шапочке, с красным лбом и горбатым носом, и говорит, как попутай, утиным голосом. Он начинает свой гандель свертком шафрану; а потом все более и более сближается с алчным паном. Сего последнего ростовщик называет своим цеховым братом, с ним беседует и проводит всю жизнь».

Мрачными, желчными красками обрисовал Кленович современное ему жидовство, и мы могли бы упрекнуть поэта в сильном пристрастии или преувеличении, если бы дальнейшая история Западной Руси и даже всей Речи Посполитой не подтвердила вполне его вещих слов.

Против этой надвигающейся с запада тучи беспощадных эксплуататоров, что же могло выставить Западнорусское общество, лишенное политической самобытности или собственной национальной власти и раздираемое жестокой борьбой религиозных партий? В руках польского правительства и ополячившегося дворянства евреи явились новым и едва ли не самым действительным средством угнетения и обеднения коренной народности в Западной Руси^{98}.

INFO