Царская служба (СИ)

…Получить в приемной князя Белосельцева бумагу о передаче себе всех оставшихся материалов по делу об убийстве купца Маркидонова Семен Андреевич сумел быстро, и мы успели застать старшего губного прозектора Шварца в его кабинете — за потрошение очередного покойника тот еще не принимался. Христиан Федорович достал из шкафа картонную коробку, из которой, в свою очередь, аккуратно извлек гипсовый слепок, сделанный с виска убитого купца. То, что в этот след идеально вписывался пяточный набалдашник армейской трости, что называется, бросалось в глаза, но я не отказал себе в сомнительном удовольствии приложить к слепку принесенную с собой трость и убедиться в этом наглядно.

Когда мы покинули прозекторскую и как следует продышались после тамошнего специфического «аромата», я призадумался. Вот что это со мной сегодня было? На то, как обычно проявлялось мое предвидение, сегодняшний экспресс-анализ ситуации не сильно-то и походил, больше напоминая дедуктивный метод никому здесь не известного Шерлока Холмса. Память услужливо напомнила, что господин профессор Левенгаупт не только учил меня определять, где предвидение, а где просто перебор вариантов. Однажды он углубился в развитие темы и сказал, что при определенных условиях предвидение может переходить в иное качество, действуя как цепь обыкновенных логических рассуждений, но со значительно более высокой скоростью. Тогда, правда, Левенгаупт как-то не очень уверенно пояснял, что наукой данное явление изучено очень слабо, и даже надеялся, что я дам ему возможность самому наблюдать его вживую, но не сложилось. М-да, сегодня я, похоже, именно таковой переход и имел удовольствие наблюдать непосредственно в процессе применения. Написать, что ли, господину профессору? Ну, ясное дело, не упоминая излишних подробностей. Пожалуй, что стоит, кто ж знает, сколько ему еще жить, а мне с его консультаций польза уж точно будет…

— Теперь в госпиталь к Бразовскому, — мрачно сказал Лахвостев. — Пора дело об убийстве Маркидонова закрывать.

Я обратил внимание, что со вчерашнего вечера мой начальник капитаном Бразовского уже не именует. Что ж, оно, пожалуй, и правильно.

Глава 12. Расследование закончено. Да здравствует расследование!

Койка бывшего капитана Бразовского стояла в малюсеньком закутке в коридоре второго этажа городского военного госпиталя. Проем, через который в закуток можно было попасть, охранял пожилой урядник из нестроевых, вооруженный лишь тесаком. Впрочем, внушительный вид охранника вкупе с отсутствием в закутке окна делали побег больного арестанта крайне маловероятным, а само состояние охраняемого вообще всякую возможность побега исключало полностью. Поскольку вместо двери закуток отделяла от коридора лишь дерюжная занавеска, Лахвостев приказал часовому не допускать, чтобы кто-то мог нас подслушать, и мы вошли.

На того медведеподобного коренастого здоровяка, каким я помнил капитана Бразовского по первой с ним встрече, нынешний обитатель закутка походил мало. Одеяло, правда, не давало возможности увидеть и оценить изменения в его фигуре, но даже при скудном свете принесенной нами лампы лицо Бразовского выглядело изможденным и почти что безжизненным. У здоровяков таких лиц не бывает. Нас с майором бывший капитан встретил недобрым взглядом, в котором, однако, можно было заметить и некоторую надежду. Ну, насчет надежды, это он напрасно, не на что Бразовскому надеяться…

— Мы знаем, что Маркидонова убил Буткевич, — с ходу кинулся в атаку Лахвостев. — Вы в любом случае пойдете соучастником, однако тяжесть обвинения будет зависеть от вашей откровенности.

— Если знаете, какая еще откровенность вам от меня нужна? — безразлично спросил Бразовский.

— Зачем понадобилось убивать купца? — собственно, только отсутствие внятного ответа на этот вопрос и оставалось единственным, что пока не позволяло нам с Лахвостевым считать убийство Маркидонова раскрытым.

— Маркидонов предлагал мне то же самое с другими купцами проворачивать, — не сразу ответил Бразовский, — через его посредничество. Павел… старшина Буткевич, — поправился он, — меня отговаривал. Говорил, когда в таком деле много людей, этого не скроешь и придется много с кем делиться, чтобы не попасться.

— И с чего бы вдруг Маркидонову вовлекать в это других купцов и терять свои выгодные подряды? — скептически поинтересовался Лахвостев.

— Он других поставщиков привлечь хотел, не провиантских, — пояснил Бразовский. — Да и посредничество его не было бы для них бесплатным. Я уже готов был согласиться, вот Буткевич его и…

— Лжете, — вставил я, пока мой начальник обдумывал слова бывшего капитана. — Буткевич убивал Маркидонова, когда вы говорили охране, что нашли его мертвым. То есть действовали вы с ним сообща, заранее все обговорив и разделив обязанности.

— Да, вы правы, — признал Бразовский. — Я и сам ни с кем делиться не собирался. И не хотел, чтобы лишним людям мои дела известны были.