Царские судьбы

Еще задолго до своей смерти двенадцатая представительница Дома Романовых заявила: «Я вижу, в какие руки попадет империя после меня… Мне будет тяжело, если моя смерть повлечет за собой перемену всей политической системы России». И по мере того, как подрастал ее любимый внук Александр, мысль обойти законного претендента на трон, объявленного ею же своим наследником, все чаще тревожила ее голову. Ходили слухи о существовании завещания императрицы, лишавшего Павла прав престолонаследия в пользу Александра. Но как только лейб-медик Роджерстон заявил, что надежды больше нет, бумаги императрицы были тут же опечатаны. Несколько дней спустя после смерти Екатерины великим князем Александром при просмотре опечатанных бумаг покойной такое завещание действительно было найдено. И он в присутствии других вельмож, которым было велено хранить молчание, бросил в огонь этот документ. Согласно завещанию ему, старшему внуку скончавшейся государыни, передавался престол при регентстве его матери.

Когда просмотр бумаг был закончен, Павел спросил сына: «Вы ничего не нашли, касающегося меня?» «Ничего». «Слава Богу!»

Большой скорби относительно смерти матушки сорокадвухлетний Павел не испытывал. Более того, его лицо не скрывало радости. Кончина Екатерины все расставила по своим местам: вопросы между матерью и сыном были разрешены. Павел вступил на царский престол…

Павел I

   так, на русском троне правнук Петра Великого, в жилах которого, осталось совсем немного русской крови. Супруга его, чистокровная немка, родила ему к тому времени уже восьмерых детей. Ни один из монархов Дома Романовых не всходил еще на трон с таким «богатством».

Свое правление Павел Романов начал с приказа расставить по улицам города караульные будки, выкрашенные в прусские цвета, белый и черный, и поставить в них часовых. По городу стали сновать полицейские, срывая с прохожих мужчин круглые шляпы и обрезая полы фраков, сюртуков и шинелей — опять же по прусскому образцу. Горожане, хоть и напуганные столь резкими переменами, не стеснялись, однако, выказывать свою радость и удовлетворение в связи с приходом нового самодержца.

Спустя несколько дней после вступления Павла на престол в нижнем этаже Зимнего дворца было сделано специальное окно, в которое всякий имел право опустить прошение на имя императора. Ключ от комнаты, где находилось это окно, хранился у самого государя. Каждое утро Павел открывал дверь в эту комнату, собирал все письма и записки, опущенные в окно, внимательно их прочитывал, делал пометки. Ответы на прошения он писал лично и ставил свою подпись. Затем они публиковались в газетах. Бывали случаи, когда подавшему прошение предлагалось обратиться в суд или иное ведомство, затем известить императора о результате этого обращения. Благодаря такой «переписке» удавалось вскрыть вопиющие беззакония и несправедливости. В таких случаях царь сурово карал виновных.

Начав свое царствование с карательных распоряжений, новый император утвердил, однако, в должности большинство из высших чиновников и офицеров, служивших при дворе его матушки. Даже Остермана, младшего сына того самого Остермана, который начал свою службу еще при Петре I и был сурово наказан его дочерью, он не отстранил от управления иностранными делами, порученного ему Екатериной II, а назначил канцлером.

Но прислугу бывшей императрицы Павел I распустил. Некоторых отправил в тюрьму, а некоторых щедро наградил. Проявил он милосердие и к тем, кто при его матушке-царице был осужден, объявив всеобщую амнистию, которая, однако, не коснулась отбывавших наказание за особо тяжкие преступления. Возвратился из ссылки Александр Радищев. Призваны в Петербург были опальные товарищи императора Петра III, а также офицеры, стоявшие в роковом 1762 году на стороне государя. Правда, это были уже старики, ведь с того времени прошло почти тридцать пять лет. Сейчас они были осыпаны почестями и пользовались вниманием самого государя. Да, времена изменились…

Милосердно отнесся Павел и к своему сводному брату Алексею Бобринскому, рожденному его матерью от Григория Орлова. В 1764 году Екатерина чуть было не лишила Павла престола, собираясь выйти замуж за своего любовника и назначить его сына наследником вместо сына Петра, своего бывшего мужа. Но этого не случилось. Алексей Бобринский за свое неприглядное поведение был лишен права жить в столице и находился в Лифляндии. Павел вернул его в Петербург: принял очень радушно, пожаловал титул графа и подарил поместье. Бобринский, женившись в 1796 году на баронессе Анне Унгерн-Штернберг, дочери коменданта Ревеля, переселился в Эстонию, где и кончил свою жизнь, всеми забытый.