Царские судьбы

Лишь в первые месяцы своего царствования четырнадцатый Романов издал несколько распоряжений либерального характера, отменил ряд ограничений и запрещений, в том числе ограничения в гражданской одежде и напудренные косы у солдат. Прусская военная форма была упразднена. Ушли в прошлое пышные причудливые парики. Им на смену пришли гладкие прически, свободные платья со струящимися складками, наподобие греческих туник. Женщины стали носить диадемы, украшенные бриллиантами или другими драгоценными камнями.

Александр даровал свободу и прощение заключенным, сосланным или удаленным из Петербурга его отцом, запретил применение пыток при дознании. Он действовал по принципу своей бабушки, которая частенько говаривала, что лучше простить десять виновных, чем наказать одного невинного.

Все это, а также личное обаяние и предупредительное поведение нового императора создали ему большую популярность. В его царствование и политических гонений-то почти не было.

Но не так все гладко обстояло в глубинке огромной России. Там процветало самодурство местных генерал-губернаторов. В отдаленных от центра губерниях была своя цензура, свои тюрьмы и даже свои пыточные. Были и свои «глаза» в самой столице. Однажды одному мещанину удалось из Западной Сибири добраться до Петербурга и воспользоваться подходящим случаем, чтобы подать императору свою просьбу, умоляя прочесть ее. Александр был поражен страшными вещами, о которых он прочитал в челобитной. Он позвал просителя, долго говорил с ним и убедился в истинности его печальных слов. Он очень смутился, узнав, что творится в России. И как пишут, между царем и мещанином состоялся следующий диалог:

— Ступай, братец, теперь домой, дело это будет разобрано.

— Ваше Величество, я к себе теперь не пойду. Прикажите лучше запереть меня в острог. Разговор мой с Вашим Величеством не останется в тайне — меня убьют.

Александр содрогнулся от этих слов и сказал, обращаясь к Милорадовичу, который был тогда генерал-губернатором Петербурга:

— Ты мне отвечаешь за него.

— В таком случае позвольте мне взять его к себе в дом. Другого безопасного места я не вижу.

Так и жил этот мещанин из Западной Сибири в доме петербургского генерал-губернатора вплоть до окончания дела.

Своими сподвижниками новый император сделал двух совершенно противоположных людей: Аракчеева и Сперанского. Дружба с первым началась еще до восшествия на престол, сближение произошло через отца. В последние часы жизни Екатерины, когда уже было ясно, что ничто ей больше не поможет, Павел поспешил призвать в Зимний дворец генерала Аракчеева, который нес службу в гатчинской армии, чтобы дать указания относительно его новых обязанностей при императорской персоне. Подведя его к старшему сыну, он соединил их руки, сказав при этом: «Соединитесь и помогайте мне».

«Соединение» продолжалась почти три десятилетия. Узнав о смерти императора Павла, Аракчеев немедленно помчался в столицу. Будущий фаворит Александра прискакал верхом из Гатчины, покрытый грязью, но переодеться ему было не во что. Сын Павла провел его к себе и дал ему одну из своих рубашек. Говорят, что Аракчеев хранил ее с тех пор как святыню в сафьяновом футляре и распорядился похоронить себя в ней. А еще рассказывают, что первый друг императора положил сто тысяч рублей в ломбард для выдачи через сто лет вместе с процентами тому, кто напишет лучшую историю жизни императора Александра I.

Александр Аракчеев был человек твердой воли, прямолинейный, ни перед чем не останавливающийся для осуществления своей цели, считавший повиновение первой добродетелью. Высокого роста, худой, в артиллерийском мундире темно-зеленого цвета, между двумя верхними пуговицами которого он постоянно носил маленький, как образок, портрет покойного императора Павла, грубый, лишенный всякого благородства, с лицом не военного, а скорее чиновника. «Обезьяна в мундире», — так называли его за глаза. И, пожалуй, в то время не было человека более ненавидимого, чем Аракчеев, царский слуга, переданный по наследству от отца к сыну.