Царские судьбы

Вообще, у Александра I было немало странностей, он, например, самолично поддерживал в своем кабинете порядок, не позволяя даже сметать пыль со своего стола, вероятно, чтобы не рылись в его бумагах. На столе у него всегда лежали целые пачки гусиных перьев. Перо, употребленное им хоть раз, даже только для подписи, заменялось новым. Царь этим пером уже больше не пользовался. За обшлагом рукава император всегда хранил лорнет, старенький, простенький, черепаховый. Он был близорук, но терпеть не мог очков. В его присутствии ношение очков вообще не дозволялось. Еще государь не любил, когда громко говорили, хотя и был глуховат на одно ухо, так как с раннего детства его приучали к грохоту пушек. При дворе знали, что любимый цвет императора — зеленый. Поэтому приближенные предпочитали одеваться в платье зеленого цвета.

Несмотря на недоброжелательное отношение вдовствующей императрицы Марии Федоровны к своей царствующей невестке, Елизавета Алексеевна пользовалась уважением со стороны придворной аристократии. Многие старались даже подчеркнуть это, зная, что сам государь стремился оградить свою тихую супругу от матушки.

В свои шестьдесят лет вдовствующая императрица была, как пишут о ней современники, «свежая, крепкая, гладкая, румяная, сдобная, как хорошо пропеченная немецкая булочка». Свою полноту она скрывала туго зашнурованным корсетом, во всех движениях чувствовалась энергия. «Точно на пожар торопится», — как говаривал когда-то ее покойный супруг, император Павел. Говорила она на плохом французском языке с немецким акцентом. На старости лет Мария Федоровна окружила себя молодыми фрейлинами и офицерами, устраивала балы, маскарады, пикники, фейерверки. Одним словом, жила и радовалась жизни. Любимым местом ее пребывания оставался Павловск, полностью восстановленный не без ее личной инициативы после пожара 1803 года.

Еще за несколько лет до смерти императора Александра был подписан Манифест об отречении великого князя Константина от престола и о назначении наследником великого князя Николая. На запечатанном конверте государь сделал надпись: «Хранить в Успенском соборе с государственными актами до моего востребования, а в случае моей кончины открыть прежде всякого другого действия». Передача трона младшему брату, по всей вероятности, связана с тем обстоятельством, что у того были наследники — сыновья, что обеспечивало преемственность власти в царствующем Доме Романовых. У Константина же детей не было. Со своей женой Анной Федоровной, принцессой Саксен-Кобургской, он развелся и женился вторично на польской графине, не из царственного рода, что, согласно Положению об императорской фамилии, лишало его потомков права на российский престол. Да и сам великий князь Константин подписал акт отречения, который, однако, как и завещание Александра I о престолонаследии, содержался в тайне. Знали об этом, помимо двух старших сыновей Павла, только три человека в России: писавший документы князь Голицын, ближайший друг императора Аракчеев и архиепископ Московский Филарет.

Александр порой говорил о своем возможном отречении: «Пора мне. О душе подумать надо. А ведь не отпустят живого. Мертвым притвориться что ли? Или нищим странником уйти…»

Все чаще он стал уединяться в Царском Селе, где жил в трех маленьких комнатках церковного флигеля — кабинете, спальне, столовой — очень простых, почти бедных. Ему казалось, что он уже отрекся от престола и живет в отставке. Гулял по парку один даже по ночам. Трусость вообще не была присуща ему, да и страха перед смертью не было. Даже в страшной битве под Лейпцигом, когда однажды прямо над его головой пролетело ядро, он с улыбкой сказал: «Смотрите, сейчас пролетит другое».

Каждый год 11 марта Александр вместе со своей супругой ездил в Петропавловский собор на панихиду по отцу. Память о нем он сохранял всю свою жизнь.

В последние годы царствования император неоднократно предпринимал продолжительные путешествия по Российской империи. Осенью 1825 года Александр прибыл в Таганрог, уездный город на берегу Азовского моря, через три дня туда прибыла его супруга. Императорская чета полагала провести здесь всю зиму из-за болезни императрицы, которой врачи предписали юг. Поселились они в доме, очень скромно обставленном, без особого уюта. Время проводили в уединении, за чтением или беседами, иногда совершали совместные прогулки. Александр вообще любил ходить пешком по городу один, надев на себя военный сюртук, сапоги и походную фуражку. Редко эта прогулка не завершалась благодеянием, например, помощью какому-нибудь бедному семейству, им же самим и обнаруженному. Во время прогулки государь любил вступать в беседы с простыми людьми — солдатами, крестьянами и даже нищими. Как-то он долго беседовал с бездомным беспаспортным бродягой по имени Фёдор Кузьмич, который странствовал по большим дорогам, собирая деньги на постройку церквей. Этого бродягу царь потом часто вспоминал.