Царский блицкриг. Боже, «попаданца» храни!

И еще Федор запомнил те обжигающие взгляды, которыми одаривали его, силясь проникнуть в тайну красного футляра. А у главных дверей их встретили казаки Дворцовой сотни.

Старый есаул с длинной седой бородой, с таким же хорунжим, сражавшиеся здесь, в Петергофе, в день злосчастного гвардейского мятежа, проворно выхватили сабли из ножен и вступили в охранение. А солдаты остались у дверей — вход вовнутрь, по той же инструкции, был для них в таком случае запрещен.

До самых дверей царского кабинета они шли по совершенно пустому коридору, который только несколько раз перегораживали настороженные фигуры часовых с перекрещенными винтовками, которые тут же размыкались перед их шествием.

— Государево слово и дело! — громко произнес полковник, входя в раскрытые двери.

— Спешная депеша, ваше императорское величество!

— Дайте послание! — Императрица произнесла это совершенно спокойным голосом, но Федор видел, что она с трудом сдерживает волнение — на лбу выступили мелкие капельки пота, рука чуть дрожала, принимая футляр.

Екатерина Алексеевна медленно прочитала послание, вспыхнув на секунду радостным светом, но тут же снова напустила на себя маску спокойствия и повернулась к кабинет-секретарю:

— Собрать немедленно господ сенаторов, министров и послов! Оповестите Синод и патриарха — пусть будут готовы провести молебен! Я сама посещу Казанский собор!

Кабинет-секретаря словно ветром сдуло, настолько этот молодой мужчина оказался проворен. А императрица повернулась к застывшему соляным столбом телеграфисту.

— А вы, мой милый друг, примите от меня подарок за эту долгожданную новость.

Федор оторопело посмотрел на протянутую ему золотую папиросницу, не решаясь взять ее в руки.

— Да возьми же, неслух!

Ухо обжег злой шепот Бергена, и Миронов взял открытую коробочку. О такой награде он раньше и мечтать не смел. Действительно, царский подарок. И тут он заметил, что коробочка не пустая — в ней переливались серебром четыре маленьких звездочки.

Что это такое?

Неужто…

— Благодари государыню за чин, неслух, — повинуясь злому шепоту, Федор упал на колени и почтительно прикоснулся губами к протянутой руке и с замиранием сердца услышал Ее слова:

— Я довольна вами за эту долгожданную весть. Идите на службу, а то новые депеши могут прийти, господин коллежский секретарь.

Федор низко поклонился, ноги еле держали его — он не мог поверить, что за одну лишь телеграмму, пусть даже такую, ему не просто классный чин даровали, а целых два. Но, пребывая в обалдении, он все же расслышал гневные слова императрицы, брошенные полковнику Бергену:

— Теперь за беспредельную наглость я аглицкому послу прилюдно задам звону! И такого, что вся Европа услышит!

Силистрия

— Ваше высокопревосходительство!

В комнату осторожно вошел адъютант, глянул на пашу с немым вопросом. Кутузов чуть кивнул, давая молчаливое разрешение. Офицер тут же громко доложил:

— Гонец от его императорского величества.

— Зови, — только и ответил генерал, и тут же в комнату зашел молодой капитан в запыленном мундире Генерального штаба. Четко отдал воинское приветствие и протянул генералу красный футляр. От сердца сразу отлегло — цвет был соответствующим ожиданиям.

— Победная реляция, не так ли? — приветливо улыбнулся Кутузов, постукивая с намеком пальцем по красному сукну.

— Так точно, ваше высокопревосходительство, — излишне звонко ответил ему офицер.

— Константинополь в наших руках, султан Селим пленен и содержится под крепким караулом. Английская эскадра в Золотом Роге, осмелившаяся стрелять по нашим кораблям, уничтожена.

— Как государь?

— Его императорское величество бодр и весел, ваше высокопревосходительство!

— Я рад, очень рад! Вы мне доставили чудесные известия, искренне благодарю вас!

Кутузов с трудом стянул с пальца драгоценный перстень и с улыбкой протянул дар. Такая мода повелась — император золотые табакерки дарит со звездочками, а генералы на перстни перешли, даже Суворов, на что тот прижимист, но время от времени немногие счастливцы щедро обласкиваются старым фельдмаршалом.

Михаил Илларионович скосил единственный глаз в сторону паши — тот сидел с окаменевшим лицом. Генерал усмехнулся — турок явно понимал русский язык, а потому он и устроил это представление.

— Война вами проиграна, паша. И единственным спасением может быть немедленное заключение мира. Смотрите — проливная зона в наших руках, и больше ни один турецкий аскер не переправится в Европу. Дунайские крепости или взяты нами, или сданы вами. Православное население полностью на нашей стороне, и мы с трудом сдерживаем наших единоверцев от отмщения. Слишком много вы пролили здесь крови, паша, чтобы надеяться на милость покоренных вами народов. Я это еще по Морее понял, в первую кампанию — греки прямо пылают к вам злобой и яростью.

— Бешеный пес всегда куснет руку благодетеля…