Царский сплетник и дочь тьмы

— А царского сплетника рекомендую поискать в каком-нибудь кабаке, трактире или харчевне. Где еще этому бездельнику быть? Пока серьезные люди за него серьезные вопросы решают, он предпочитает там отрываться.

— А вот ребят моих спаивать не надо, — укоризненно покачал головой стрелецкий воевода. — Господин шутит, — повернулся Федот к своим стрельцам, — нет там царского сплетника. Насколько мне известно, его вообще в данный момент в Великореченске нет. Так что кабаки разрешаю посещать только в нерабочее время.

— Не забудьте выпить там за мое здоровье, — хмыкнул Виталик, запрыгивая в свою карету. — Трогай! — крикнул он кучеру.

— Обожди, — тормознул кучера Федот, подошел к карете, сунул голову в окошко. — Ты это… сплетник, — шепотом попросил он, — сильно-то не борзей. Я ж все-таки на службе. Мне как-то реагировать надо.

— А что ж ты на Дона и Кощея не реагируешь?

— Ну, так… — Федот явно растерялся.

— Вот и я о том. Да ты не дергайся, все будет путем. Главное, стрельцов своих в узде держи. Пусть раньше времени излишней инициативы не проявляют. Даже когда все вокруг орать начнут, что царский сплетник вражина и изменщик подлый, все равно молчите в тряпочку. А когда я дам отмашку, мочите всех, на кого укажу. Ну да к тому времени, я думаю, ты и сам разберешься в ситуации.

— Чую, накроется мое воеводство медным тазом. Ладно, пару дней продержусь. Ты сейчас куда?

— В поместный приказ.

— Зачем?

— Дело у меня там есть.

— А потом?

— А потом на подворье купца Никваса. Беспредельничать начну.

Федот в ответ на это признание только тяжко вздохнул.

— Да ты сильно не страдай. На этот раз на почти законных основаниях, — успокоил его сплетник. — Если хочешь, можешь даже поприсутствовать.

— Обязательно поприсутствую, — хмуро буркнул Федот.

— В поместный приказ! — крикнул Виталик.

Кучер щелкнул кнутом, и карета тронулась с места.

19

Подьячий поместного приказа Пантелеймон всю дорогу до подворья купца Никваса сиял, как свеженачищенный пятак, нежно поглаживая только что состряпанную на пару с царским сплетником бумагу. Десять минут работы — и в награду целый золотой! Виталик, трясшийся рядом с ним в карете, по лихорадочному блеску глаз подьячего понял, что тот с его помощью только что открыл для себя Клондайк и уже мечтает о расширении бизнеса.

— Значит, так, чернильная твоя душа, — ткнул царский сплетник подьячему кулак под нос, — акция одноразовая. Узнаю, что без моего ведома что-то подобное провернул, я тебя…

— Да ни боже ж мой! — отшатнулся Пантелеймон и начал мелко креститься. — Чтоб я самого царского сплетника обманул! Да ни за что!

Виталик удовлетворенно хмыкнул. Все-таки имидж крутого криминального авторитета работал на него неплохо. В принципе то, что он собирался провернуть, был чистейшей воды криминал, но что делать? Как иначе вызвать огонь на себя?

— Я вот только не понял, почему так мало? — рискнул все-таки робко спросить подьячий. — Всего капь[1] стерляди…

— Так надо, — отрезал юноша.

— И все-таки вас могут не понять, — с сомнением покачал головой Пантелеймон.

Карета остановилась напротив подворья Никваса. Из нее выскочил суетливый Пантелеймон, следом неторопливо вышел царский сплетник, с ленцой зевнул и сладко потянулся. Около ворот уже крутился отряд стрельцов с Федотом во главе. Стрельцы с опаской косились на братков главного криминального авторитета Великореченска, со скучающим видом подпирающих соседский плетень. Вид у них был самый что ни на есть бандитский.

Перед началом операции Виталик особо настоял, чтобы каждый член его ударной группировки наложил на себя самый зверский макияж и выглядел так, чтобы народ великореченский шарахался от них, как черт от ладана.

Сплетник царственным жестом руки приказал стрельцам посторониться. Те покосились на Федота, тот кивком головы приказ подтвердил, и дорога к воротам бойцам Виталика очистилась.

— Митяй, будь ласков, постучи, — кротко сказал сплетник.

Ворота заходили ходуном под пудовыми кулаками Митяя. Со стороны хором опального купца послышались встревоженные голоса дворовой челяди.

— Кто там? — спросил чей-то тонкий, испуганный голосок из-за ворот.

— Подьячий поместного приказа, — начал отрабатывать свой золотой Пантелеймон.

— Чего надо?

— Опись имущества составить.

— Чего-о-о? — на этот раз голос был сиплый и явно мужской.

— Не доходит, — грустно вздохнул Виталик. — Ребята, разберитесь. Ворота все равно менять, хлипкие они какие-то, мне на подворье с таким убожеством жить западло.

Ребята разобрались быстро.

— Разойдись!

Тяжелые, дубовые ворота в один миг были сдернуты с петель и аккуратно уложены на травку рядом с забором.

— На дрова, пожалуй, пойдут, — все так же лениво сказал Виталик, заходя внутрь. — Это кто? — кивнул он на простоволосую молодку с отвисшей челюстью в пышном сарафане, застывшую на крыльце хором Никваса.

— Матрена. Так сказать, жена-с.

— Чего?!!

— Не ваша-с. Должника вашего Никваса.

Тут из-за дома купца вылетел плечистый мужик с оглоблей и перекрыл дорогу в терем.

— Только тронь, убью!!!

Пантелеймон попятился, но юноша схватил его за шиворот и вновь поставил рядом.

— А это кто?