Царский угодник. Распутин

Пуришкевич поморщился, но ничего не сказал Лазоверту.

Когда он приехал во дворец Юсупова, заговорщики были уже там. Юсупов демонстративно щёлкнул крышкой часов.

   — Начинаем операцию! — скомандовал великий князь Дмитрий Павлович.

Распутин в этот вечер лёг спать не раздеваясь, нарядный, в роскошных штанах и любимой своей рубахе, расшитой васильками, предупредил Дуняшку, чтобы до двенадцати не будила и не подзывала к телефону.

У Дуняшки неожиданно плаксиво скривилось лицо:

   — Ай куда идтить ночью надумали? Пить небось?

   — Есть одно дельце, — неопределённо пробормотал Распутин.

   — Может, не надо? Это...

   — Что «ето»? — передразнил Дуняшку Распутин, побрызгал себе на бороду из пузырька чем-то душистым — особыми пахучими каплями, которые давал «старцу» доктор Бадмаев. Это был не одеколон (О де Колон) и не душистая брюссельская вода, а что-то ещё. Что — Дуняшка не знала. — «Ето»...

   — Боюсь я за вас!

   — Сегодня можешь не бояться.

   — Ну как же... — Дуняшка приподняла одно плотное, круглое, пахнущее кухней и потом плечо, — времена страшные наступили.

   — Война, — пробормотал Распутин и снова побрызгал себе на бороду душистой жидкостью — верный признак того, что «старец» готовится к встрече с дамой и очень хочет ей понравиться.

Если бы его спросили сейчас, как он относится к Феликсу Юсупову, Распутин ответил бы коротко: «А никак!» Он действительно относился к Юсупову никак, хотя при встречах обхаживал его, говорил добрые слова — делал это «старец» в расчёте подобраться к богатствам Юсупова и к его жене Ирине, — а так ни зла не было в этих отношениях, ни симпатии.

В своё время Распутин был против женитьбы Феликса на ослепительной Ирине Романовой. Ирина, великая княжна, племянница царя, очень нравилась «старцу», так нравилась, что во рту у него становилось сухо при мыслях об Ирине, Распутин шипел, словно перекипячённый чайник, щурился сладко, но к Ирине приблизиться боялся — она находилась за той самой чертой, за которой находились и государыня Александра Фёдоровна, и Вырубова. Вот если бы Ирина сама захотела познакомиться с ним поближе...

На это «старец» и рассчитывал.

Но Ирина упорно не замечала Распутина, и это злило его, вызывало некое щемление в сердце и желание во что бы то ни стало изгнать из неё беса. Не может быть, чтобы в такой красивой женщине не сидел бес!

Когда Феликс посватался к Ирине, «старец» не замедлил приехать к Александре Фёдоровне.

   — А Феликс-то — порченый, — объявил он царице, — вынужден тебя, матушка, предупредить об этом.

   — Ничего не понимаю, — проговорила та обеспокоенно, — что за порча? В чём?

   — Я его лечил.

   — И-и... что за болезнь?

   — Болезнь, конечно, не самая страшная, но деток у него может не быть, вот какая досада.

Александра Фёдоровна, услышав это, невольно покраснела, потом, морщась, потёрла пальцами виски — вначале один висок, потом второй, затем взялась за голову обеими руками.

   — И-и... Что же делать, отец Григорий?

   — Как что? Подбирать другого жениха.

   — И-и... — Александра Фёдоровна, продолжая мученически морщиться, повертела одной рукой в воздухе.

   — Мама, я знаю, что говорю, — немного раздражённо, но продолжая сохранять прежний лёгкий тон, проговорил Распутин, — я его лечил. От этого самого... — Распутин так же, как и царица, повертел рукой в воздухе, потом показал рукой себе на задницу. О том, что этот жест неприличен, Распутин не думал. — Извиняй меня, конечно, мама, но не надо было Феликсу увлекаться мальчиками, тогда бы и лечить не пришлось.

   — Боже, какая грязь! — не выдержав, воскликнула царица. — Кто подскажет, куда от всего этого спрятаться?

Распутин насупился.

   — Не веришь, значит, мне?

   — Верю, верю, но...

Романовы размышляли над предостережением Распутина довольно долго и, честно говоря, начали даже колебаться: а вдруг Феликс действительно порченый? — но устоять перед богатством Юсуповых не могли. Деньги в таких случаях всегда брали и будут брать верх. Богатство Юсуповых было больше богатства Романовых. Ирина вышла замуж за Феликса. С Феликсом Юсуповым всё было в порядке, напрасно «старец» говорил, что у него не будет «деток», — у Юсуповых вскоре родилась дочь.

Но вот какая штука — Ирина Юсупова всюду, где бы ни находилась, ощущала на себе взгляд «старца»: в Москве и в Крыму, в Финляндии на даче среди великолепных местных озёр и в Курской губернии, в личном имении Феликса. Она никак не могла от этого взгляда отделаться, жаловалась мужу и просила его:

   — Ну сделай же что-нибудь! Я ненавижу этого старика!

Феликс обещал, но никаких шагов пока не предпринимал — знал, насколько влиятелен и изворотлив был «старец». Однажды он пожаловался Дмитрию Павловичу:

   — Распутин как угорь, пока в задницу пробку ему не вставят да не расплющат голову веслом, он всё будет вертеться да к воде ползти. А как в воду втиснется, так и улизнёт.