Царский венец

Но революционная проказа, свив удобное гнездо в теле матушки Руси, всё больше и больше — поначалу исподволь, а теперь и в открытую — распространяла свою заразу.

Террор — нечеловечески жестокое оружие, которое выбрали враги России. Как хамелеоны, мимикрируя в благопристойном обществе, они методично шли к своей цели — свержению самодержавия. Путём убийств — к революции. Главари террористической организации, как правило, проживали за границей и не действовали самолично — их замыслы исполняли психически нездоровые фанатики, одержимые идеей бунта. Теперь под прицелом находился великий князь Сергей Александрович, супруг Елизаветы Фёдоровны и дядя императора Николая.

Социалисты особенно ненавидели его, так как он был противником либеральной политики, сложившейся в последнее время по отношению к революционерам. «Беспорядки в стране необходимо пресекать самыми радикальными мерами», — считал генерал-губернатор Москвы. Он знал о том, что на него готовится покушение: к Елизавете Фёдоровне поступали угрожающие анонимные письма.

Четвёртого февраля, спустя несколько минут после того, как великий князь отъехал от Николаевского дворца, раздался звук взрыва. «It is Serge!» — воскликнула Елизавета Фёдоровна и, полная дурных предчувствий, бросилась на улицу. Её глазам предстало ужасное зрелище: в разных местах на пропитанном кровью снегу, вперемешку с изуродованными деталями экипажа были разбросаны части тела её супруга...

Убийца Каляев, слегка раненный, был тут же арестован, но всё продолжал кричать: «Долой царя! Да здравствует революция!» Великая княгиня опустилась на колени в рыхлый снег и с окаменевшим, искажённым от ужаса лицом собирала то, что осталось от её Сергея. Когда останки любимого мужа были положены на носилки, она медленно поднялась с колен и побрела вслед за этой внезапной, трагической процессией. В руке она сжимала образки, которые Сергей Александрович носил вместе с нательным крестиком...

Через три дня Елизавета Фёдоровна придёт в тюрьму к убийце. Она постарается забыть о своём горе, жалея этого несчастного, душа которого обречена на вечную погибель, если не принесёт покаяния. Великая княгиня будет умолять преступника осознать свой грех, говоря, что Сергей Александрович простил его — она чувствует это, а уходя, оставит в камере Святое Евангелие и маленькую иконку...

Подлинное величие души — в христианском прощении. И эта же нравственная сила, жизнь по евангельским заповедям обратят великую княгиню на путь духовного совершенства. Елизавета Фёдоровна, первая дама Москвы, станет настоящей матушкой для нищих и обездоленных. Открыв в Москве Марфо-Мариинскую обитель молитвы, труда и милосердия, она полностью посвятит свою жизнь Богу и ближним.

Глава четырнадцатая АЛЕКСЕЙ. 1905—1910 годы

Пьер Жильяр был швейцарец и многого не понимал в России.

Но искренне, со всей присущей ему честностью старался

понять. Иначе нельзя — судьба уготовала ему место возле

русской императорской семьи, и это обязывало ко многому.

Началось с того, что двадцатипятилетний швейцарец был приглашён в качестве преподавателя французского языка к дяде Николая II, герцогу Сергею Лихтенбергскому. На даче герцога в Петергофе он и имел счастье впервые увидеть императорскую фамилию.

Жильяр был молод и хорош собой, хоть и невысок ростом. Пышные тёмные усы придавали особый колорит его чисто европейскому лицу, притягательность которого была не в правильности черт, но в выразительности и обаянии. Что бы ни случалось — безукоризненная аккуратность Пьера в одежде и его манера держать себя были выше всяческих похвал. Девушки заглядывались на молодого учителя, его педагогический талант получил заслуженное признание — жизнь улыбалась и сулила много радости. Впрочем, швейцарец был не только умён, но и осмотрителен — он уже успел понять: чаще всего то, что сулит нам золотые горы, становится источником и самых серьёзных проблем.

Как бы то ни было, но примерно через год после поступления на должность преподавателя к герцогу Сергею Пьер получил предложение, которое перевернуло его жизнь: великим княжнам, дочерям императора, нужен был учитель французского. Жильяр без колебаний принял блестящее предложение.