Царский витязь. Том 1

Беседа в опочивальне

Почтенная Алуша, красная боярыня Харавон, считалась непогрешимой в женском достоинстве. Даром ли была взыскана от Светлых Богов не только сыновьями, дочерьми и внуками, но даже маленьким правнуком. И лицом до сих пор была хороша. Понятно, к седьмому десятку давно раздарила невесткам украшения, оберегающие плодовитость. Взамен шитых нарядов явились морщины, знак мудрого опыта. А как она плыла дворцовым подземельем к хоромам третьего сына!

Вот у кого внучки-юницы в непотребных гачах по палатам не шастали, с кротостью и послушанием своё девство несли…

Боярыню ждали. Царевна, в негнущейся золотой ферезее, тулилась у ног брата, воссевшего на красный столец. Слева и справа – слуги, комнатные девки. Позади – Ознобиша с дядькой Серьгой. В шаге перед стольцом, облитые кольчатыми рубашками, при начищенных бердышах, замерли рынды. Сибир видел, как с вечера тосковала его маленькая государыня. Даже в болвана, скрученного из сухих водорослей, кистенёчком через раз попадала. Оттого Сибир хмурился суровей обычного. Грозным взглядом отбивал желание приближаться к стольцу.

Боярыня вошла, заметно робея. При виде государя соблюла большой обычай: повалилась на пол, ткнулась в камень челом. Ни к какой власти Эрелиса покамест не подпускали, но бабке ли не знать, сколь быстро внуки растут! Воссядет на Огненный Трон, сестрицу великому союзнику в жёны отдаст… Оба никого не забудут. Никому не простят.

– Встань, матушка боярыня, – сказал Эрелис. Ознобиша с Серьгой выступили вперёд. Под локотки усадили грузную женщину на подушки. – Сказывай, матушка, здоров ли супруг твой, славный Ардар? Правнук весел ли?

Боярыня встрепенулась:

– Изволением Светлых и трижды Светлых Богов… никакого бессчастья к твоему порогу эта холопка не принесла. В доме мужа моего лад и покой, а тебя, государь, Небеса благословят за заботу. Не вели себя пустяками обременять, вели всякой службой тебе, милостивец, услужить.

И склонилась, готовая вновь бухнуться ниц.

Эльбиз проворно поднимала и опускала бёрдо. Выбирала синие, белые, зелёные нитки. Уто́чила уже третий пояс любимому советнику брата. Опытной ткахе сегодня не везло. Вот заметила оплошку, случившуюся два рядочка назад… Оставить нельзя, срам. И поди распусти, чтобы не заметила Харавониха. Сама рукодельница хоть куда: увидит, неумехой сочтёт…

Ознобиша видел, как замешкались пальцы Эльбиз. Пока гадал, чем помочь, – спас Сибир. Почувствовал, сдвинулся на полшага. За его плащом царевна вмиг выдернула злополучную нитку.

– Добрый сын Сиге, чьей мудрости мы доверяем, присоветовал нам обратиться к тебе, матушка Алуша, – говорил между тем Эрелис. – Нам кажется, беседа с тобой пойдёт сестрице на пользу. Ступайте поворкуйте вдвоём.

Ознобиша с дядькой Серьгой вновь ухватили полнотелую боярыню под локотки. Зяблик видел, как неохотно, изломив брови, отвязывала царевна основу от ножки стольца.

– А ты, райца, доску неси, – сказал Эрелис.

Царевны Андархайны принимают подданных, сидя за рукодельем. Царям и царевичам пристало обыгрывать супостатов сперва на доске для читимача, после в беседе, а там уж и в поле; даром ли название игры толкуется как «маленькая битва». Покамест Эрелис, как ни трудился, с молодым советником тягаться не мог.

Ознобиша знал ненависть своего господина к игре. Вынужденный отдать сестру на мучение Харавонихе, Эрелис хотел сам себя наказать.

– Больно узенькая лавочка у тебя, дитятко, – оглядевшись в опочиваленке Эльбиз, ласково попеняла боярыня. – А с девками-красавицами пошептаться? Тайны сердечные выслушать?

Царевна уселась на своё ложе. Горстями стиснула одеяло. Невольно фыркнула:

– С этими?.. Они в добычный ряд для меня боятся сходить.

– В жестокие времена мы живём, – усаживаясь напротив, вздохнула наставница. – Мои-то до́чушки вдали от грубости выросли. Даже не ведают, где этот ряд и что там продаётся.

Эльбиз ответила, глядя в сторону:

– У нас память родительскую украли. Мы… Мартхе туда ходит, вдруг что всплывёт.

– Тяжко было тебе, дитя, без матери подрастать, – сделала свой вывод боярыня. – Вот уж скоро своим очагом заживёшь. Гребешок небось прятала под подушку, чтоб суженый показался?

– Было раз… – неохотно созналась девушка.

Харавониха так и подалась вперёд:

– И как? Приходил косу девичью расчесать?

– Не трогал он мою косу! – возмущённо отреклась Эльбиз. – Он… ну…

Боярыня прижала пухлую ладошку ко рту, глаза округлились.

– Неужто обидеть норовил?! Валил, мял-тискал?..

– Не меня, его обижали, – пробурчала Эльбиз.

Боярыня нахмурилась, не поняла:

– Как это?

– Меня другие люди прочь вели, а в него каменье метали.

– А ты что же?..

– А я, – Эльбиз собралась со вкусом рассказывать, – хвать в обе руки что попадя – и на них! Хар-р-га!

Вскочила, показала. Врагам явно не поздоровилось.

– Спаси Владычица, дитятко! – отшатнулась боярыня. – Иное пытаю! Случилось ли тебе во сне лицо его румяное целовать, уста медовые искать, тело молодецкое нежить?