Царский зять

Слова упали как тяжелые камни, тут князь серьезно задумался – Юрий продолжал курить, даже не глядя на собеседника.

«Будущий Николаев не отдам – там место наилучшее для верфи. А линию от современных мне Вознесенска до Никополя, то есть до нынешней Чертомлыкской Сечи проведена, вот только на север от нее и на запад земли войска Запорожского. Так что Москве меньше нашего отдано, причем вытянутой кишкой от Чигирина и воронкой по Бугу. А Казы-Кермень, что ныне Бериславом стал – прежнее, и весьма многозначительное название – у меня остался».

– Да, ляхи весьма опасные враги, схизматики – много воевать с ними еще предстоит. А еще с турками по Днестру… Боюсь, Дума не захочет твое великодушное предложение принимать, ваше величество. То хоть и земли нам враждебного Крымского ханства, но оборонять их сил не хватит. Если только союзника в лице Речи Посполитой не приобретем.

«Изящно соскочил с темы, князь. Прикинул все риски моментально – журавль в руках гораздо лучше, чем синица в небе. С турками пусть «новорусский» царь воюет, и своими владениями все правобережные украинские земли прикрывает. Гетманщину, где их Ванька Самойлович заправляет. Да и поляки, прими он мое предложение, сразу же насторожатся, такой охват от ненавистных московитов им жутко не понравится.

А вот я для них пока не игрок в большом раскладе – всерьез не воспринимают. Думают только, как мою карту правильно разыграть в ущерб османам и московитам. Пока напрягаться не станут, хотя на границу с их владениями в Полесье и на Подолье я вышел».

– Да, князь, ты прав – война скоро жестокая пойдет. Но лучше оттянуть ее года на два-три, нужно только стяги наши показать под крепостями Бендеры и Аккерман, что на Днестре. И лишь тогда в переговоры вступить с новым визирем. Беда прямо с ними – этого убили в сражении, а прежнего на кол в Константинополе посадили. А ведь я с ним перемирие прошлое заключал, и что странно – турки его выдержали, хотя их татары подвели. Но и мы его соблюли – так что доверие сохранили.

Юрий налил себе и князю вина в блестящие хрустальные бокалы. Отпил глоточек терпкой рубиновой жидкости и посмотрел на Голицына. Он прекрасно понимал, что князь сейчас выложит главное – требования Москвы за оказанную помощь.

Как за нынешнюю войну, так и за будущую…

Глава 7

«У Москвы будут предсказуемые требования. Первым делом ликвидация относительной независимости Запорожской Сечи. Эта вольница не нужна сейчас, свою роль в истории она уже отыграла. Теперь их земли как яблоко раздора между мною и царем Федором. Однако соглашение с кошевым атаманом я не нарушу – запорожцы к Новой Руси сами тяготеют, на Москву их калачом не заманишь.

Что еще может быть?!

Деньги, ружья и орудия в качестве оплаты помощи?

Само собой разумеется, только с деньгами напряженка. А по бартеру все гладкоствольные фузеи отдам с радостью на душе, они уже не нужны – только время необходимо, чтобы должное число штуцеров на мануфактурах произвести и всех резервистов оными вооружить. Единорогов можно отдать с полсотни, и заказ на вдвое большее число принять – меди с оловом хватает. Железа дам, если попросят, но лучше изделий всяких – моим людям работать нужно. А торговать товарами гораздо выгодней, чем сырьем или полуфабрикатами, доход будет больше.

А вот червонцев в моей казне до прискорбности маловато, все на войну уходит – армию содержать нужно, да жалование платить регулярно, иначе нельзя. Но на тридцать-сорок тысяч рублей золота наскрести можно, да серебром тысяч десять наберется.

Блин, знаю, где в Сибири злато-серебро найти, но далека она. Может быть плату знанием этим предложить, не зря ведь географию изучал и примерные районы укажу?

Гетманом Ваньку Самойлова признаю клятвенно, ведь рано или поздно он тапки откинет, а там лояльного ко мне могут выбрать. Пасьянс на Гетманщине весьма интересный может быть, без торгов мне ее никак отдавать нельзя, ведь как-никак формально независимое государство. Игроков с прошлой недели стало там не двое привычных – ляхи и московиты, а трое – под гром Бериславской победы я добавился.

Интересно, с какой карты Голицын зайдет?!»

Юрий отпил вина из бокала, вытянул из коробки и закурил папиросу. Пыхнул дымком, и тут Голицын заговорил:

– Митрополиты твои, ваше величество, экзархаты! От константинопольского патриарха, что в полной власти султана находится, пребывающие на отдалении и в полной самостоятельности. Как и местоблюститель Киевской митрополии владыко Лазарь. А посему все они признать должны духовную власть и попечение патриарха Московского и всея Руси Иоакима! То наше общее дело того требует…

Юрий Львович поперхнулся табачным дымом, и чудовищным усилием удержался от кашля. А мозг лихорадочно заработал, просчитывая варианты – такого откровенного предложения он никак не ожидал, все же считал князя Голицына более расчетливым. Но тут, видимо, пошло сильнейшее влияние Боярской Думы, и неистовая напористость патриарха Иоакима.

«Как же – два Рима пали по грехам своим, а Москва есть Третий Рим и четвертому не бывать!»