Царское море

А вообще существует около двухсот видов льда, но пусть это гляциологи изучают. Я бы лёд, имею в виду морской, разделил на два: хороший и плохой. Хороший, ну это понятно: ровный, гладенький, без торосов. А плохой — тоже понятно — торосистый, изрытый, лёд с подвижками. Лучше б он не встречался, но так не бывает…

Я много времени находился на мостике, смотрел на лёд, фотографировал и собрал целую коллекцию льдов. Есть лёд — такими черепашками лежит или маленькими оладушками. Сто бабушек напекли тыщи маленьких белых оладушков и разложили их…

Видел прозрачный лёд, а на нём инеем написана какая-то арабская вязь, как будто это Арктика оставила свой автограф на льду.

Есть много фотографий разных других льдов…

Я столько времени смотрю на ледовые пространства, что уже хочется увидеть огромное зелёное поле и чтоб васильки с ромашками, и чтоб тропинка через поле, а по тропинке — вы бежите!

Или это я? Ещё маленький, а, может, уже школьник, бегу и ещё не знаю, не думаю и не мечтаю об Арктике и ледоколах…

Мореходные правила

В штурманской рубке ледокола очень много книг. Нет, не страшилки, не детективы, а серьёзная, нужная литература.

Вот «Лоции морей» — Баренцева, Карского, Лаптевых. Лоции — это маршруты, говоря упрощённо. В этих книгах указаны все маршруты, показаны все глубины на северных морях. И штурман периодически заглядывает в эту книгу. Это не зазорно. Лучше несколько раз проверить себя, чем корабль к беде привести…

А в «Мореходных правилах» прописаны правила на все случаи корабельных жизней, на всё, что может случиться во время плавания, во время стоянок и много чего ещё.

Есть даже «Международные правила, предупреждающие столкновения судов в море». Ну, ничего себе! Оказывается даже в море столкнуться можно. Понятно, на дороге, она узкая. Но в море — вон какой простор и тоже суда попадают в ДТП, нет, не в ДТП, а в МТП — морское транспортное происшествие.

Надо на морских трассах поставить моряков-регулировщиков, как гаишников, в плавающие будки! Чтоб регулировали прохождение судов.

Нет, не получится. Это сколько надо будок таких на трассах одного только Тихого океана! Да и потом, моряков же менять надо будет, корабли к ним посылать. Это такая сутолока начнётся в морях, что вообще не разберёшься.

Нет, надо просто своё морское дело отлично знать! И когда в мореходке учишься, не пропускать занятий. А то напропускаете или двоек нахватаете, а потом начнутся всякие неприятности в море. Я вот уже на четырёх кораблях в Арктике ходил, ни одного происшествия у моряков не было! Ну, если не считать, что в прошлогоднем рейсе к Северному полюсу, когда мы гуляли между островов Земли Франца Иосифа, вожак стада, огромный морж, на резиновую лодку «Зодиак» напал. Кто же мог подумать, что вожак примет наш «Зодиак» за соперника? Хорошо, что у него клыки были тупые… Но это же не с моряками происшествие, а с моржами. У них свои правила…

А вообще-то, чтоб столкнуться встречным судам в Арктике, надо очень постараться. Зимой тут ходит, вот как сейчас, три-четыре судна всего!

Баласт

В носовой части ледокола есть огромные ёмкости. Перед встречей со льдами в эти ёмкости закачивается до восьмисот тон забортной воды. Для чего?

Ну, вот смотрите: лужа покрыта льдом, ваш вес она выдерживает, и мой выдержит, а если проедет машина — лёд проломится. Понятно?

Ледокол за счёт забортной воды увеличивает свой вес, чтоб легче было льды ломать. И не только для этого. Например, ледокол застрял в торосистых льдах — ни туда, ни сюда. И так бывает.

И что делать? Ледокол даёт то задний ход, то передний, начинает воду перекачивать с борта на борт, судно раскачивается и, наконец, выбирается из западни.

Вода, что наливается в цистерны, называется балластом. В обычных условиях она не нужна, а в особых — просто необходима!

И я на борту ледокола чувствовал себя балластом, но балластная вода нужна хоть в особых случаях. А я — абсолютный балласт, без меня можно обойтись во всех случаях.

Более того, без такого балласта, как я, капитану гораздо лучше: не надо беспокоиться, чтоб я не попал в какую-нибудь неприятность, отвечай потом за меня!

Поэтому я на корабле был очень внимательным, изучил список, чего мне нельзя было делать и всё честно выполнял: по трапу спускался аккуратно, за борт не высовывался, в движущиеся механизмы пальцы и руки не совал. В списке ещё были пункты…

Короче, на ледоколе я был белым и пушистым, как полярный медвежонок. И когда я уходил с ледоколов, каждый капитан крепко жал мне руку и говорил: «Спасибо!» Я сначала не понимал, за что «спасибо», а потом сообразил: за то, как раз, что я за борт не высовывался, в движущиеся механизмы пальцами не лазил и далее по списку…

Соперник