Царское наследство

Я попыталась поставить себя на место Кевина. Он вполне мог решить, что коллекция у меня. А где мне ее хранить в России? Не в банковском же сейфе? Я должна бы была хранить ее у кого-то из своих русских знакомых, кому доверяю и у кого никому не придет в голову ее искать. Клавдия Степановна на эту роль подходила идеально.

Но почему они избрали такой сложный путь для проникновения в квартиру? Может, не хотели копаться с замком на площадке? Может, случайно увидели, как сосед лезет через балкон? И это подало им соответствующую идею? Или произошла какая-то дурацкая ошибка, которая мне просто не приходит в голову? Ведь всякое же случается.

Или они каким-то образом выследили Бориса Сигизмундовича?

Я проводила Клавдию Степановну до квартиры, вошла вместе с ней и увидела известного олигарха-диссидента в передничке.

– Я суп сварил, – сообщил Доброчинский. – Помню, в молодости иногда любил готовить… Перекусите, дамы.

Суп на самом деле оказался неплохим. Ели, как и принято у русских, перед телевизором. Олигарх, ностальгирующий в Лондоне по России, выбрал для просмотра мультфильмы советских времен из серии «Ну, погоди!».

– В Лондоне же можно смотреть русские каналы, – заметила я.

– Не все, – покачал головой олигарх-диссидент. – И там мне некогда мультфильмы смотреть.

Клавдия Степановна поинтересовалась, что я думаю об этой так любимой русскими мультяшной серии.

– Пропаганда гомосексуализма с элементами педофилии. У нас могли бы запретить – из-за педофилии.

– А может быть, Волк хочет есть, – заметила Клавдия Степановна.

– Тогда почему он не обращает внимания на белочек? – спросила я.

Клавдия Степановна и Борис Сигизмундович не нашли что ответить и пришли к выводу, что представителям разных культур друг друга до конца не понять никогда.

За трапезой я также уточнила, не сможет ли брат нашего повара выяснить, покинул ли американский миллионер Кевин пределы России или нет. У меня не было доступа в эти базы данных. Конечно, можно обратиться к знакомым сотрудникам органов, но делать этого не хотелось.

Борис Сигизмундович тут же позвонил брату и его озадачил.

Вскоре мы знали, что Кевин сегодня вылетел в Швейцарию. То есть на его помощь по вывозу Бориса Сигизмундовича из страны теперь можно было не рассчитывать.

Если он, конечно, не вернется в ближайшее время.

* * *

Уже в доме Павла Прокофьевича, где жила, я прослушала все звуки, создававшиеся Доброчинским в квартире Клавдии Степановны в наше отсутствие. Установленная мной аппаратура реагировала на звук, причем, к сожалению, на любой – покашливание, спуск воды в туалете, включенный кран. Но записалось и то, что меня интересовало, – разговор Бориса и Сигизмунда Доброчинских, то есть, конечно, только то, что говорил Борис Сигизмундович.

Но и по этому разговору было понятно, что коллекции у него нет. Он нелицеприятно высказался о России, о том, что знал и раньше «все про эту страну», что сюда нельзя было ехать, что здесь «все получается как всегда». Правда, заметил, что в России можно заработать большие деньги. Только жить потом приходится в Англии.

Он ничего не помнил с момента его захвата до пробуждения в подвале. О том, что Суравейкин его выкупил, он знал от самого Суравейкина, то есть тот вполне мог быть организатором и заказчиком кражи и коллекции, и Доброчинского. Местонахождения коллекции он не знал. То есть брату Борис Сигизмундович говорил то же, что и мне. Или и ему врал?

Более того, сам Доброчинский считал, что он дороже коллекции. Может, был слишком большого мнения о себе, а может, это и соответствовало действительности. Акции ведь тоже бывают разными, как и их количество.

Глава 28

На следующее утро мне позвонил Игорь Прохоров, тот молодой чиновник, который приезжал в Англию, вместе со мной летел из Англии и находился на шоссе во время кражи коллекции и Бориса Сигизмундовича.

Игорь Прохоров хотел со мной встретиться в конфиденциальной обстановке и приглашал меня к себе в гости. Я сказала, что приеду с Клавдией Степановной. Он согласился.

Когда я забирала русскую даму из квартиры, где оставался в одиночестве олигарх-диссидент, я поняла, что их отношения изменились. Это было видно. Может, таким образом Доброчинский заработает несколько очков в свою пользу в глазах общественности? А то его «цыпочки» раздражали народ не меньше, чем его аферы.

Игорь Прохоров выглядел отвратительно – по сравнению с тем внешним видом, который я помнила. Его весьма симпатичную физиономию хорошо помассировали кулаком. Досталось и телу – судя по тому, как он кривился при каждом движении. Уютная квартирка разгромлена не была. Хотя, возможно, Игорь убрался к нашему приезду – если тут что-то покрушили по мелочи.

– У меня требуют коллекцию, – без каких-либо вступлений заявил молодой чиновник.

– Кто? – спросили мы хором с Клавдией Степановной.

– Какие-то иностранцы.

– Мулаты приходили? – уточнила я.