Царское золото

«. ..Если бы старшие и младшие служащие способствовали захвату Казани белогвардейцами и чехо-словаками, то тогда разговор был бы другой, но здесь этого тягчайшего аргумента преступления нет, а потому на них надо смотреть, как на людей, которые будучи пленными, вынуждены были под страхом расстрела исполнять все повеления и приказания. Вся тяжесть ответственности лежит не на тех, кто исполнял приказания под страхом расстрела, а на тех руководителях, которые по эвакуации золота в Самару, бежали вместе с белогвардейцами, покидая Казань, каковыми и являются Марьин, Гусев идр… Действительных виновников этой трагедии нет, они не остались в Казани, а бежали».

Как видим, главным аргументом вины подозреваемых является их руководящая должность и факт их отсутствия на рабочем месте…

Комиссар Измайлов особо настаивал на персональной ответственности управляющего Казанским отделением Народного банка Марьина. Поэтому по завершении ревизии он пишет специальный рапорт на имя главного комиссара Народного банка, подробно освещая ход эвакуации ценностей в начале августа 1918 года. Информация из этого рапорта была использована в ходе написания текста некоторых глав.

Особо комиссар припомнил управляющему нежелание отдавать из хранилища золото и наличные деньги, квалифицируя поведение Марьина как «если не открытое противодействие, то скрытый саботаж».Необходимость своего подробного рапорта Измайлов объяснил тем, «что все это существенно для суждения о виновности быв. Управл. Каз. Отдел. Нарбанка Марьина».

С этим трудно не согласиться. Если вспомнить обстановку тех дней, Марьин с обвинениями комиссара Измайлова наверняка бы был «поставлен к стенке». Это замечание существенно для нашего расследования. Поскольку, как покажут дальнейшие события, в 1929 году Марьин будет спокойно проживать в Ленинграде. И даже привирать в своих показаниях о событиях 1918 года, опуская неприятные подробности и выпячивая детали, приятные победившей власти.

Подчеркнем, что бывший управляющий благополучно проживал в колыбели Октябрьского переворота 1917 года вопреки деятельному участию в исчезновении части золотого запаса, службе Колчаку в Омске и обвинению специально созданной коллегии комиссаров в саботаже и пособничестве врагу. Как такое стало возможным — одна из нерешенных загадок расследования…

Поразительно, что другой ключевой персонаж «золотой истории», лидер КОМУЧа Борис Фортунатов, после боев в составе войск Каппеля в марте 1920 года вступил в Первую конную армию красных. И был арестован в 1933 году по стандартному обвинению в участии в контрреволюционной организации. Чем активный антикоммунист купил себе у красных право на жизнь? Связано ли это с информацией по казанскому золоту? Неясно…

В сентябре 1918 года специально созданная коллегия ревизоров не обнаружила следы вывоза ценностей на север от Казани. И лишь передала дальнейшее разбирательство Мартыну Лацису в Чрезвычайную комиссию Восточного фронта.

Однако главная задача фронтовой контрразведки Лациса заключалась в обеспечении безопасности наступающих войск рядом с линией фронта. И потому заниматься розыскными мероприятиями в глубоком тылу ей тоже было не с руки.

Вопрос о поиске золота под Казанью поставить было некому. Да и оснований к тому вроде бы не было. Тем более что главный практический вывод ревизоров гласил, что проверенные финансовые учреждения в принципе готовы работать дальше.

Подсчеты сокровищ в Омске

29 октября 1918 года вышел приказ народного комиссара по делам финансов, который гласил: «Увольняются от службы за невозвращение к исполнению служебных обязанностей после освобождения Казани от белогвардейцев и чехословаков и в случае задержания предаются революционному суду управляющий Казанским отделением Народного банка П.А. Марьин и контролер Ф.И. Гусев».