Царствие благодати

— Не разувайтесь. После обеда придет домработница. — Хозяйка повела Стоун в кухню. Кухня была обшита дубом и декорирована каменными вставками и черной бытовой техникой. Госпожа Прайс предложила гостье барный стул у кухонного островка и, покопавшись в недрах бесчисленных навесных шкафов, достала две веджвудские кружки в цветочек с подходящими блюдцами.

Спроектированное профессиональным дизайнером пространство кухни заполнила мелодия звонка. Хозяйка достала телефон из украшенного цветочками кармана палевой кофты и ответила деловым голосом:

— Напомните мне, мистер… простите, как ваша фамилия? Гэри Риджуэй, да. Так вот напомните мне, мистер Риджуэй, сколько мы заплатили вам за эту работу. Я понимаю. А почему вы не можете закончить к завтрашнему дню? Хорошо, я сообщу об этом мужу. — Вздохнув, она положила трубку. — Кустари! — Она беспомощно всплеснула руками.

— Что-нибудь серьезное?

— Нет, просто хотела перекрасить свой автомобиль. У меня маленький «фольксваген-битл». Несколько дней назад сдали его в мастерскую. Терпеть не могу ездить на «ягуаре».

Фелиция Стоун кивнула, автоматически отметив про себя, что госпожа Прайс упомянула своего мужа, хотя разговор касался ее собственного автомобиля. Всегда-то они приплетают мужей, эти дамочки из элитарных районов, как будто они пупы земли.

— Я только что заварила чай, — сообщила госпожа Прайс, — зеленый. Это так полезно для здоровья. Не знаю, как вы, а я после кофе становлюсь слишком нервной.

— Зеленый чай успокаивает, — улыбнулась Фелиция, не признаваясь вслух, как это ей сейчас нужно.

Чай был заварен в чайнике из того же сервиза, что и чашки. Пирожные «мадлен», которые госпожа Прайс выставила на стол, явно выпекались дома, но, похоже, не ее собственными руками. Несмотря на все кулинарное совершенство, они слегка отдавали равнодушием. «И здесь оплаченная помощь», — подумала Фелиция.

— Перейду сразу к делу, — произнесла она, откусив от французского кондитерского чуда в форме ракушки. — Сегодня утром вы сообщили моему коллеге, что Эфраим Бонд отправил в университет на экспертизу фрагмент кожи. Это был Университет Ричмонда или УСВ?[12]

— УСВ. Мой муж руководит Институтом Филипса. Они занимаются исследованиями болезней и всякими такими хитрыми штуками — вам лучше спросить Фредрика. Там, в университете, больше занимаются головой, челюстями и шеей, но муж сказал, что знает, куда нужно отправить на проверку кусочек кожи, и я отдала образец ему. Это важно? Вы думаете, это как-то связано с делом?

— Пока что мы проверяем каждую ниточку.

— Можно Фредрику позвонить, — предложила госпожа Прайс.

Не дожидаясь ответа, она взяла телефон и набрала номер. Объяснила, по какому поводу звонит. Несколько раз, почти скучая, ответила «да» и положила трубку. У Фелиции сложилось впечатление, будто госпожа Прайс просто умирает от скуки каждый раз, когда ей приходится разговаривать с мужем по телефону.

— Фредрик сказал, что результаты экспертизы готовы и сегодня их должны были отправить в музей с курьером, но, узнав о случившемся, он решил задержать бумаги у себя. Если хотите, можете забрать их у него в офисе.

— Как долго ваш муж пробудет на работе? — Спрашивая, Фелиция подумала о том, что господину Прайсу вообще-то следовало бы сегодня взять отгул, а не оставлять жену одну в огромном и пустом доме наедине с ее мрачными мыслями.

— Он вас дождется.

Фелиция поднялась с места. На пути к выходу она остановилась взглянуть на фотографии в прихожей. На большинстве снимков оказалась запечатлена чета Прайс. На некоторых фотографиях, похоже, сделанных очень дорогой техникой, но по-любительски, присутствовал самоуверенно улыбающийся темноволосый мальчик. Кое-где мальчик был снят в одиночестве — играющим в бейсбол или сидящим в парусной лодке. Какие-то снимки, очевидно, сделали у летнего домика, вероятнее всего, в Чесапикском заливе. Фелиция заметила, что на всех фотографиях мальчик выглядел не старше десяти лет; ни фотографий молодого мужчины с семьей, ни перепачканных кашей внуков она не увидела. Вот откуда бралось зябкое чувство пустоты, не покидавшее ее с тех пор, как она переступила порог дома Прайсов.

Фелиция отвернулась от фотографий и посмотрела на госпожу Прайс, вышедшую ее проводить. «Она действительно очень стройная и хрупкая», — подумала следователь и задала свой последний вопрос:

— А не известно ли вам об этом образце кожи еще что-нибудь?

Меган Прайс задумчиво на нее посмотрела.