Царствие Хаоса

Рэй попытался ответить Эйлин. Сказать, что любит ее и прощает, что понял все только сейчас и сожалеет, что оттолкнул ее. Он попытался выразить свою мысль взглядом, надеясь, что она долетит до Эйлин, несмотря на тускнеющее небо. «Слезы в небесах» закончились, и зазвучала «Ты дорога мне».

ДЖЕЙМИ ФОРД

Джейми Форд — правнук Мин Чунга, горняка из Китая, эмигрировавшего в Сан-Франциско в 1865 г. и взявшего западную фамилию Форд, тем самым запутав последующие поколения. Его дебютный роман «Hotel on the Corner of Bitter and Sweet» два года был в списке бестселлеров «Нью-Йорк тайме» и в 2010-м был удостоен «Asian/Pacific American Award for Literature». Его произведения переведены на 32 языка. Ведет блог на jamieford.com о своей новой книге «Songs of Willow Frost», а также смотрите Twitter@jamieford.

Лунный волосок

Май 1910 г.

Дороти Мой битых пять минут таращилась на серебряную монету в ладони, трогая грязными пальцами выгравированное на металле слово «СВОБОДА». На что же потратить последние десять центов: купить еще дозу опиума или сесть в автобус и убраться отсюда подальше? При мысли о тягучем шарике с привкусом табака (на дне трубки всегда оставались крошки) рот непроизвольно наполнялся слюной. Неделю назад Дороти заскочила сюда покурить разок-другой, да так и не выбралась. Почти все время она провела лежа, и нынешнее утро — если она правильно определила время — показалось беспросветным еще до того, как, на миг протрезвев, она ощутила скорый конец света.

— Эй, что происходит? — окликнула она служанку.

Здание плавно покачивалось. Слышался глухой рокот, похожий на далекий раскат грома. Курильня «Черная свеча» целиком умещалась в подвальчике в китайском квартале Сиэтла, на глубине тридцати футов. Сверху располагался недавно построенный отель «Милуоки».

— Не бойся, это не землетрясение. Наверное, «зефир» едет или товарный поезд. — Служанка ловко крутанула трут и подожгла ароматическую палочку, чтобы помочь клиентам заново раскурить трубки.

Дороти готова была поклясться, что стены ходят ходуном.

Ей вспомнилось путешествие в Америку: полтора месяца в ледяном трюме торгового дирижабля, в компании еще полусотни девушек. Их кормили галетами с чистым опиумом, подавляющим аппетит, а заодно и тошноту. Уже тогда Дороти знала, что опиум служит невидимой цепью, привязывающей рабов к хозяевам. И все-таки ей повезло. У девушек, которых готовили в невесты по фотографии, ноги были закованы в специальные ящички с хитроумным устройством, медленно увечащим ступни. За сутки железный механизм совершал один оборот. Импозантный седобородый акупунктурист аккуратно втыкал девушкам крошечные медные иголки в ноги, руки и лицо, чтобы облегчить боль. Иголки подсоединялись к электрогенератору, который получал энергию от Плети Святого Франциска — пассата, дующего в северной части Тихого океана.

Внезапный грохот вырвал ее из дремотного состояния.

Воздух дрожал вовсе не от героиновых испарений: это содрогалась и вспучивалась земля.

Грохот стал невыносимо громким, с потолка посыпалась пыль, и закопченные глухие стены с треском лопнули, осыпая все вокруг хлопьями штукатурки. Истошные вопли из игорного зала этажом выше, стук падающих тел и костей для маджонга — все тонуло в утробном реве растревоженных недр.

Пока затейливые опиумные грезы не окончательно развеялись, оставив теплое послевкусие прощального поцелуя, Дороти прикрыла глаза и попыталась представить, что это Най-Най укачивает ее на руках. Бабушка, как и большинство выходцев из Поднебесной империи, называла великую комету Небесной метлой.

«Сиэтл таймc» окрестила космического гостя Межзвездным бродягой.

А еще Дороти читала, что Эдмунд Галлей в порыве колониальной гордыни назвал комету в свою честь, словно четыре тысячи лет до него блуждающая «звезда» не сбивала с курса корабли. Словно благородное имя, призванное причислить комету к достижениям британской цивилизации, могло скрасить тот факт, что длинный хвост Небесной метлы состоит из цианида ртути и способен стереть с лица Земли все живое.

Дороти заморгала, окончательно приходя в себя. Потерла распухшие красные глаза и поняла, что в тусклом зале никто не заметил катастрофы, кроме служанки, укрывшейся под тяжелой деревянной скамьей. Под градом обломков потолка величиной с кулак половина завсегдатаев беспробудно спала, улыбаясь в наркотическом экстазе. Остальные лежали на боку, блаженно пыхтя трубкой и не замечая, что макушкой колотятся о деревянный подголовник.