Царствие Хаоса

— Господи, Джейн. Где ты была?

— Поджигала дом Рут, — сказала она. — Рут — ведьма. Новый мир поднимется на пепелище старого, и в этом новом мире не будет сатанинских обрядов и языческой ереси. Ведьмам место на костре.

Я молча уставилась на нее.

— Иди сюда, — позвала она, и я встала рядом с ней в дверях. Отсюда были видны трескучие языки пламени, взмывавшие над крышей, пожиравшие древние платаны.

— Не будет иной войны, кроме священной, — провозгласила Джейн.

Мне хотелось удушить ее, но я сдержалась, потому что она была моей сестрой, и я знала, что рано или поздно мы понадобимся друг другу. Она была моей безумной, свирепой, наивной сестрой, дочерью моей матери, но кровь — не водица, и мы не расцепим рук, до самого конца.

— Забудь про Рут, — сказала я. — Я слушала трансивер. Думаю, отец нас покинул.

— Не покинул, а умер. Знаешь ли, Аннетт, я уже не ребенок.

— Знаю, — ответила я. — А теперь собери всю еду, что осталась. Я солью бензин из генератора. Потом мы разбудим Ларри, Тимми и Сильви. Нужно убираться отсюда, если хотим выжить.

— Как насчет других детей?

— О них позаботится Иисус, — сказала я. — Мы должны позаботиться о своих собственных. Пусть спят.

Джейн поняла. Я знала, что она поймет.

Мы с сестрой стояли на перепутье, готовые призвать богиню, мстительную и кровожадную, себялюбивую и жестокую… какую угодно, лишь бы выжить. Ее имя не имело значения; для нас она была богиней настоящего, и мы собирались воспользоваться ее могуществом.

ХЬЮ ХАУИ

Хью Хауи. Автор известного постапокалиптического романа «Wool». Начально самоизданный в виде серии повестей, «Wool» часто становится бестселлером по многим версиям. Другие книги: «Shift», «Dust», «Sand», «The Hurricane» и т. д. Хью живет в Джупитере (Флорида) с женой Амбер и собакой Белла. Смотрите Twitter@hughhowey.

Под горой

— Продолжай, — то и дело говорил один основатель другому. Для Трейси это слово стало мантрой. Начало положил Игорь, он махал изуродованной рукой, призывая других вернуться к работе. Вначале они подшучивали над ним, затем шутка превратилась в талисман силы. Продолжай. Делай свое дело. Шаг за шагом. Напоминание двигаться вперед, даже если работа кажется отвратительной и бессмысленной, даже если миллиарды людей умрут.

Но Трейси знала, что у некоторых вещей есть срок годности: они не могут работать до бесконечности, рано или поздно их нужно отложить. Отложить или выбросить. Потому что они сломались.

Мир — одна из таких вещей. Десять основателей сделали в Колорадо что могли. Углубили имевшуюся в горе пещеру. А когда двигаться стало некуда, прекратили работу. И принялись считать мгновения до конца света.

Из горных камней и породы получилась гряда холмов, сейчас припорошенная снегом. Брошенные тяжелые погрузчики, автобусы и самосвалы замерли у груд мусора. В лесах царила кладбищенская тишина, глубокое безмолвие отчаяния, завершения трудов. Снег беззвучно падал с небес, затянутых тяжелыми свинцовыми тучами.

Трейси стояла вместе с другими основателями сразу за распахнутыми стальными дверями построенного ими склепа и смотрела, как снег ложится на вчерашние грязевые колеи. Перекрещивающиеся следы автобусов, что доставили приглашенных, к ночи исчезнут. Человечество еще существовало, мир еще не погиб, но Вселенная уже избавлялась от улик.

Рядом с Трейси нервно зашевелился Анатолий. Крупный физик выдохнул, и над его бородой возникло морозное облачко. С другой стороны от Трейси Игорь сунул руку под тяжелое пальто и достал серебристый предмет. Трейси скосила глаза. Блестящие часы казались совершенными в изуродованной ладони. Игорь утверждал, что является потомком выходцев из Чернобыля. Анатолий говорил, что это химический ожог.

Часы тикали в красных спекшихся пальцах Игоря.

— Десять минут, — сообщил он ворчащим, словно далекий гром, голосом. Стиснул уродливый кулак с часами. Розовые костяшки побелели.

Трейси перевела взгляд на лес и в последний раз прислушалась, надеясь на звук двигателя — рычание арендованной машины, ползущей по горной дороге. Надеясь на торопливые хрустящие шаги. Надеясь, что среди серых осин с облезающей корой появится человек. Но фильмы лгали, заставляя верить в счастливые развязки в последний момент, в бегущего мужчину с усталой, счастливой улыбкой, который кинется к ней в объятия и прижмется дрожащими теплыми губами к дрожащим холодным.

— Он не придет, — прошептала Трейси. Капля искренности, просочившаяся из забытых глубин.

Игорь услышал и снова посмотрел на часы.

— Пять минут, — тихо сказал он.