Царствие Хаоса

Устойчивость не означает неуязвимости. Полная невосприимчивость в природе встречается редко. Я крепче прижала губы к черепу дочери, пока он не рассыпался в моих руках серой пылью. Лохмотья плесени остались у меня на губах, мягкие, словно сахарная вата. Я слизнула их. Плесень была совершенно безвкусной. Я заставила себя проглотить ее.

Жизнь Никки началась внутри меня. А теперь плесень была единственным, что от нее осталось. Так пусть Никки вернется туда, откуда появилась на свет.

Сидя в серой пыли, я погрузила в нее руки и принялась методично поедать плесень.

Устойчивость не означает неуязвимости.

Если повезет, скоро я увижу мою семью.

САРА ЛАНГАН

Сара Ланган — автор романов «The Keeper» и «The Missing». Роман «Audrey's Door» в 2009 году получил премию Стокера. Рассказы публиковались во множестве журналов и сборников. Сейчас работает над постапокалиптической серией для подростков Kids и двумя романами: «Empty Houses», навеянным «Сумеречной зоной», и «Му Father's Host», навеянным «Гамлетом». Ее книги переведены на десяток языков, по одной снимается фильм. Дважды лауреат премии Брэма Стокера, премии Американской ассоциации библиотек и др.

Черный понедельник

На табло в Американо-азиатском музее Древнего человека: 14201 хр. э.[2]

Иииууууиии! Иииууууиии! Иииууууиии!

Вечер Черного понедельника. Через шесть часов Малая Апория врежется в Антарктиду. Еще через три часа Большая Апория уничтожит Берег Слоновой кости. Все, кто не укрылся на глубине десяти футов ниже уровня земной поверхности, погибнут в раскаленной пыли. Один процент человечества, которому повезло достать Билеты в подземные убежища, будет вынужден жить в них, пока не очистится воздух — примерно тысячу лет.

Иииууууиии! Иииууууиии! Иииууууиии!

Северное сияние расписало небо красками в манере Джексона Поллока[3]. Я стою примерно в сотне футов от ступенек, ведущих ко входу в старое здание Стратегического командования воздушных сил в Оффуте, штат Небраска, — сердце Америки. Там, рядом со списанным Б-52, еще осталось местечко, где мой телефон может поймать незащищенные спутниковые волны.

Иииууууиии! Иииууууиии! Иииууууиии!

— Что это? Что происходит? — спрашивает мой муж Джей.

— Объявлен воздушный рейд для пятьдесят пятого батальона. Я слышала, война переместилась в Северную Корею. Мы проигрываем… Все покидают свои посты.

— Здесь то же самое. Швандты поубивали свой скот, — сообщает мне Джей. — Все две тысячи голов.

— Господи! Зачем?

— Они вступили в культ Дороти. Наверное, принесли жертву Богу.

— Никогда не любила Швандтов. Этот ситчик у них на кухне… — говорю я.

В небе надо мной, за мной и впереди меня переливаются огни северного сияния.

— Что написано в твоем Билете в Девятое убежище? На какое время назначен сбор?

— Их так и не доставили, — говорит Джей.

У меня в горле встает ком.

— Как это? Хочешь сказать, у тебя нет Билетов?

— Я не отходил от двери с тех пор, как ты вчера утром ушла. Никто так и не появился.

— И когда ты собирался сообщить мне об этом? После того, как Близнецы Апории врежутся в Землю и ты умрешь?

За звуками сирен мне слышны звонкие голоса Майлза и Кэша. Майлз хочет поговорить со мной («Мама? Это мама? Дай трубку!»). Кэш прыгает на диване. «Прыг-прыг! Прыг-прыг!» — кричит он. У них такие милые, конфетные голоса, что даже во рту становится сладко.

— Я звонил тебе трижды в час все последние сутки, — говорит Джей.

Он старается говорить спокойно, не взрываться, как это делаю я — что наш семейный психотерапевт назвал «разрушительным». Но его голос приводит меня в бешенство, потому что я — не спокойна!

— Ну и черт с ними. Это какая-то ошибка. Сегодня вечером на Крук-роуд должен быть автобус «Синей птицы», — говорю я. — Последний. Как семью военного они обязаны вас впустить.

— Что ж, план неплохой. Отправимся туда, как только обую мальчишек в ботинки.

Бензина теперь не достать. Я понимаю, что им придется идти пешком три мили через бог знает что.

— И зачем мы сняли квартиру так далеко от базы? Мы должны быть сейчас вместе. Я идиотка, — говорю я, мысленно сжимая в объятиях одного из детей. Неважно, Майлза или Кэша, главное, что держу в руках кого-то любимого.

— У нас все под контролем. Ты спасай мир! — повышает голос мой муж, чтобы перекричать сирены. — Я люблю тебя, Николь.

Иииууууиии! Иииууууиии! Иииууууиии!

Внезапно мне становится очень страшно. Потому что он произнес мое имя.

— Обними их за меня покрепче. И себя. Я тоже люблю тебя, Джей.

* * *

К тому времени как я вернулась в лабораторию, сирены умолкли, а «Боинг» RC-135 врезался в таунхаусы на Дженерал-роу.

— У ваших семей есть Билеты? — обращаюсь я к своей команде в отделе кибернетики.

Нас осталось здесь шестеро. Остальные эвакуированы из этого здания. Мы добровольно вызвались продолжать работу, потому что она очень важна.

Трой Миллер не поднимает головы от лабораторного стекла с дендритным образцом.

— А у тебя? — спрашиваю я Марка Рубина.