Царствие Снегиря

– Ленточка вот эта, – Андрэас ткнул себя пальцем в центр солнечного сплетения, – ленточка креста второго класса – за Чечню. А этот, железный крест первого класса – за Афган.

– А что в Чечне было, если не секрет?

– А ты не знаешь?

– Да я же дорогу строил…

– Что было? Выселили всех чеченов в три дня. Собрали всех и выселили. Подогнали транспорт… И… Тебе знать этого не надо. Но в общем, говорят что На Фолькленды. Специально у Англии эти острова для них купили.

– Как? Технически как?

– Тебе лучше не знать…

– Та-а-к, – промычал Курочкин, а Афганцев? Их тоже – на остров Пасхи что ли?

– Почти угадал. В Африку. Они же люди южные – к жаре привыкшие. А черные в Конго и Анголе все от спида повымирали. Земля освободилась. А в Афган мы братские народы Индии пустили. Теперь с союзной Индией на юге граничим.

– А вы, а ты куда теперь направляешься?

– Из отпуска… и надеюсь, за рыцарским крестом, – Андрэас показал пальцем на шею.

– Опять на войну?

– Да, – односложно ответил юный эсэс и откинувшись на белоснежную подушку вдруг по детски засопел. И даже слюньку пустил, совсем как маленький.

Поезд тихо постукивал колесами на стыках и стремительно нес их в Питер.

Эсэсовского лейтенанта Андрэаса… И его – перевоспитанного сорокалетнего мужчину. До катаклизма бывшего старшим научным сотрудником, потом разменявшего науку на бизнес, и ставшего коммерческим директором маркетинговой компании…

Потом отсидевшего за это год и три месяца в трудовом лагере и полностью теперь перевоспитавшегося – гражданина новой России Виталия Курочкина.

2.

… …Курочкин вернулся домой и находит мир изменившимся все работают на стройках жилых домов, санаториев, больниц, школ, музеев, кинотеатров, служат в армии. По вечерам все занимаются самодеятельностью. Полный советский кайф в прямом смысле.

Дети ходят в пионеротрядах, распевают счастливые пионерские песани, костры, военигры, полдный порядок и чистота не улицах.

Он встает на все учеты, менты, гестапо, хорошая квартира.

Все хорошо, но полный надзор.

Обилие военноленных.

Все тяжелые работы выполняют пленные под надзором ментов и русских СС.

Портреты Сталина, Аллександ Невский, петр Первыйц Алдр третий …

Послушно выполняя закон о всеобщей трудовой обязанности, Марина пошла на работу сразу, как только с улиц убрали военную технику, и как только по вечерам в городе перестали стрелять. Бастрюковская контора, естественно, приказала долго жить, и в институте вновь потихоньку стала устанавливаться старая система ценностей – доктор наук, кандидат, соискатель, инженер… А не та, что прежде, мерседес, ауди, опель, жигули… Маринке без высшего образования в лаборатории делать стало нечего, и хотя никто ее не гнал, а с приходом изобилия и чисто символических цен на товары, уровень заработка перестал играть какую либо роль, тем не менее она решила уйти. Тем более, что в лаборатории память о Бастрюкове, которому тройка вкатала два года перевоспитания, и память о пропавшем без вести Снегиреве, была жива, и коллеги, как ей казалось, поглядывали на нее со значением.

Она перешла в строительную организацию. С наступлением новых времен в стране вообще строить стали очень много. Марина поступила в строительно-монтажное управление в производственный отдел. Работа была непыльная – сиди себе за компьютером и заноси в систему все сообщения прорабов – сколько сделали, сколько материалов получили, сколько чего надо, а все расчеты компьютера, куда и сколько действительно надо завезти – цемента, кирпича и арматуры – передать в отдел снабжения… Жила она все там же – на Черной речке. Автобус – развозка ихнего строй-управления утром заезжал за ней, а вечером привозил обратно. Личная жизнь ее застыла на точке замерзания. Сперва было она решила для себя, что Бастрюкова дождется. В первом порыве хотела даже поехать к нему в лагерь, как та декабристка, что когда то отложилась в ее памяти после какого то кино, но передумала – далеко уж больно! А потом к ней стал бить клин прораб первого участка. И не он один. На вечеринке, что контора устроила в честь годовщины Великих перемен, с прорабом из-за нее чуть не подрался шофер начальника управы Федя Огурцов.

И быть бы уже Маринке "при деле" и не валяться бы ей одной в своей девичьей постели, кабы вдруг не увидала однажды по телевизору сюжет:

– С радостным энтузиазмом встречают жители Праги танкистов дивизии "Петр Великий".

По договору с Германией, год назад подписанному Президентом Петровым и канцлером Винклером, наши войска занимают линию Большого Атлантического Вала. В тоже самое время немецкие танкисты дивизий "Гитлерюгенд" и "Викинг" парадным маршем проходят по улицам Лондона. Тысячи восторженных англичан приветствуют своих освободителей и гарантов нового истинно демократического порядка.

Но снова Прага. На головном танке – командир дивизии "Петр Великий" Ольгис Фогель. Кавалер рыцарского креста с дубовыми листьями… свои награды оберфюрер получил за освобождение Риги и Таллина…

Марина посмотрела на экран и обмерла… Олежка! Олежка Снегирев…