Царство. 1955–1957

Как ни старался наставлять жену Георгий Константинович, Галя, визжа, врезалась то в один сугроб, то в другой, так и не научившись поворачивать. Крики, смех! Сколько удовольствия, радости доставило это бесшабашное катанье! Наконец прямо здесь, на скамейке, сменив коньки на привычную человеческую обувь, как оголтелые принялись играть в снежки. Мартовский снег уже подтаивал, все вымокли насквозь, насмеялись. Маршал цвел, чуть что, прижимая к себе ненаглядную Галю, а Иван Александрович не спускал глаз с юной Анечки. Хохоча, Серовы побежали, соревнуясь, кто вперед, завалились в снег и принялись целоваться. Полноватому Серову было нелегко угнаться за шустрой Анютой, правда, она намеренно поддавалась, оказываясь в крепких любящих объятиях. Внезапно девушка побледнела.

— Голова кружится, — пожаловалась она, — мутит!

— Что случилась? — обеспокоился муж.

— Не знаю, Ваня, плохо сделалось.

Иван Александрович обхватил ее за плечи и повел в дом. Анечке принесли горячего чая. Галина, как профессиональный доктор, осмотрела девушку, ощупала с ног до головы.

— Руки-ноги целы! — убедилась она. — Головой не ударялась?

— Нет.

Доктор сосчитала пульс, потрогала теплые ладони, оттянув веки, осмотрела глаза и улыбнулась:

— Уж не беременна ли ты?

— Беременна? — поразилась Аня.

— Когда месячные были, считаешь?

— Вроде уже должны быть, а нет, — тихо проговорила Анечка.

— Так обычно и начинается, — ласково кивнула супруга маршала.

Когда Иван Александрович услышал это потрясающее известие, он просиял:

— Анюта, моя милая, моя родная! Мое золотце! Мое сердечко! — пританцовывал он и целовал ее и в лоб, и в глаза, и в ладони, и гладил, гладил.

— Устроили телячьи нежности! — погрозил пальцем Жуков. — Нам тоже хочется! — добавил он и притянул к себе Галю. — Мы сейчас тоже целоваться начнем!

31 марта, четверг

C назначением Булганина председателем Совета министров, Жуков возглавил Министерство Вооруженных Сил, переименованное теперь в Министерство обороны. Первое, с чего начал маршал, — кадровые перестановки. Открытым оставался вопрос о первом заместителе министра, главнокомандующем сухопутными войсками, той должности, которую при Булганине занимал сам Жуков.

— Малиновского зачем подсовываешь? — зло спросил Георгий Константинович.

Никита Сергеевич специально приехал просить за Родиона, с которым его сводила судьба на Южном, Юго-Западном и Воронежском фронтах, где во время войны Хрущев был членом Военного Совета, а Малиновский командующим.

— Не подсовываю, а предлагаю, — ответил Никита Сергеевич. — Родион толковый, я его хорошо знаю. И тебе Родион пригодится, он не хитрожопый.

— Ты, Никита Сергеевич, думай, что говоришь! Я армией командую, а не поведение разбираю, мне насрать, кто хитрожопый, а кто нет! Мне страну защищать, не тебе!

— А я, значит, мудак?! — взорвался Хрущев. — Ты, Георгий Константинович, страну защищаешь, а я, выходит, невесть кого к тебе веду, хочу авторитет Вооруженных Сил подорвать?! Ну, брат, ты скажешь!

— Почему за меня решаешь?! — размахивал руками Жуков.

Хрущев встал прямо перед ним.

— Упрямый! — вымолвил он. — Ты, конечно, стратег, ты победитель, Георгий, но и меня послушай. В мире совсем другая война назревает, не та, где ты из пушек палил. Ракеты, атомные бомбы — вот новый Бог войны, вот на чем сосредоточиться надо! А солдафон-Малиновский пусть обыденными делами занимается. Ты же будешь стратегические вопросы решать, главенствующие. Что тут плохого? Где не так говорю? Хорошо, если новой войны не случится! Сам сказал: атомная бомба — ключ к победе. Говорил или нет?

— Говорил, — потупился Жуков. Он уже перестал злиться, перекипел. Маршал терпеть не мог, когда ему указывали.

Никита Сергеевич добродушно улыбнулся:

— Нам, Георгий, скоро из автоматов стрелять не придется. Кто первый бомбу жахнет, тот и жив. Так?

— Так.

— А раз так, то давай к ядерной теме вернемся, нам, ежели что, надо врага опередить и непробиваемым щитом заслониться. Многое предстоит в Вооруженных Силах переиначить. Мыслить надо по-новому, это совсем иная работа! Вот я и предложил Малиновского — вояку, строевика, чтобы повседневную лямку тянул, мусор разгребал, а мы с тобой, Георгий Константинович, настоящими делами займемся, будем оборону против ядерных бомб выстраивать, а может — и нападение подготовим. В условиях новой войны сильно кумекать надо, а ты пристал — почему Малиновский? Не хочешь, не бери, но он, по крайней мере, не зубоскал, а честный, исполнительный человек, к тебе с пиететом. Чем он не угодил?

Маршал Жуков замялся.

— А тем, что я первый его предложил! — развел руками Никита Сергеевич. — А я ж от чистого сердца, потому как знаю, тебе надежные помощники нужны. А ты сразу в бутылку лезешь?

— Никуда я не лезу!