Царство Божие (СИ)

- Ладно, проверим ещё раз твои способности, - он засунул оружие за пояс брюк и повернулся к парням, стоявшим у двери, - берите экстрасенса, а вы, - Клыков кивнул бугаям, продолжавшим держать руки Зорина, - этого Дон Кихота и ведите их в машину.

-------

Джип Чероки остановился у ворот психиатрической лечебницы. Одного взгляда на сие медицинское учреждение было достаточно, чтобы понять, что носило оно частный характер и предназначалось для лиц, родственники которых не скупились на их содержание. Располагалась лечебница в нескольких десятках километрах от города, на берегу лесного озера и состояла из двух корпусов и хозяйственных построек. Лечебницу окружал яблоневый сад, который прорезали дорожки, выложенные из узорчатого кирпича.

Склонившемуся к открытому окну джипа охраннику Лёнчик буркнул:

- Моя фамилия Клыков. Я договаривался с Валерием Петровичем о встрече.

Охранник коротко кивнул и пошёл открывать ворота. Проехав между цветочными клумбами, джип остановился возле двери главного корпуса. Вместе с Лёнчиком из машины вышли Йешуа, Зорин и один из парней Клыкова. Они поднялись на второй этаж и зашли в приёмную.

- Валерий Петрович ждёт вас, - улыбнулась Лёнчику молодая девушка-секретарь.

Взмахом руки Клыков велел своему парню оставаться в приёмной, остальные же прошли в кабинет главного врача.

- Здравствуйте, здравствуйте, Леонид Михайлович, - грузный, лысеющий мужчина лет пятидесяти выскочил из-за стола и, с радужной улыбкой, устремился навстречу Лёнчику, - как поживает ваш батюшка? Не хворает ли?

- Что с ним сделается? Здоров, как бык, - Лёнчик вялым движением руки ответил на рукопожатие главного врача, - я к вам по делу, Валерий Петрович.

Брови медработника сошлись на переносице.

- Слушаю вас внимательно, Леонид Михайлович.

- Я собираюсь сейчас навестить маму. Меня будут сопровождать эти господа, - Лёнчик кивнул на стоящих за его спиной Йешуа и Зорина.

- Позвольте полюбопытствовать, кто эти люди? - вкрадчивым голосом пропел главврач.

- Это, - Клыков указал на Йешуа, - знаменитый восточный целитель. А этот - его ассистент. Они осмотрят маму и вынесут заключение о целесообразности её лечения восточными методами.

Печальная улыбка омрачила лицо медработника. С тяжёлым вздохом он развёл руки в стороны.

- Боюсь, что мне придётся огорчить вас, уважаемый Леонид Михайлович. У вашей матери в последние две недели наблюдается обострение болезни. Свидания, с кем бы то ни было, ей сейчас категорически противопоказаны.

- Нам потребуется не более одной минуты, - подал голос из-за спины Лёнчика Зорин.

- Увы, - снова вздохнул главврач, - я не имею права нарушать процесс лечения. Да и отец ваш, насколько мне известно, не одобрил бы подобных встреч.

- Но ведь мы ему об этом не скажем, - Лёнчик достал из кармана пиджака кожаный кошелёк и, вытянув оттуда несколько бледно-зелёных купюр, протянул их главному врачу, - не правда ли, Валерий Петрович?

- Конечно, мы не скажем, - главврач с сомнением мял в руках деньги, - но ему могут об этом доложить медсёстры.

Лёнчик достал из кошелька ещё несколько купюр.

- А вы, Валерий Петрович, попросите и их быть молчаливыми.

- Хорошо, вы встретитесь со своей мамой, - главврач сунул деньги в карман халата, - но с условием: свидание будет длиться не более пяти минут и в моем присутствии.

Он открыл дверь кабинета и крикнул секретарши:

- Валечка, вызови ко мне срочно Ивана Захарыча.

Через пару минут в кабинет вошёл широкоплечий мужчина под два метра ростом в белом халате.

- Пойдёмте, - махнул рукой Валерий Петрович и первым вышел из кабинета. Остальные последовали за ним.

Палата, в которой жила мать Лёнчика, находилась в соседнем корпусе. Главврач остановился перед дверью и бросил взгляд на медбрата.

- Открывай, Иван Захарыч.

Первым в помещение зашёл Валерий Петрович, за ним последовали медбрат, Лёнчик и Йешуа. Последним в комнату попал Зорин. Он огляделся. Помещение, в котором они оказались, являлось залом небольшой квартиры. Одна из дверей из него вела в спальную комнату, другая - на кухню, а ещё две - в ванную и туалет. Обстановка зала ничем не напоминала больницу: стол, стулья, диван, кресло, телевизор. Лишь решётки на окнах напоминали о специфике учреждения.

Вошедшие остановились у двери. В кресле, лицом к окну, сидела женщина.

- Мама, - тихо позвал Лёнчик.

Женщина не шелохнулась.

- Мама, - повысил голос молодой человек.

Женщина продолжала сидеть без движения. Главврач коротко кивнул медбрату. Тот подошёл к креслу, легко приподнял его вместе с сидящей в нем пациенткой и повернул на сто восемьдесят градусов. Теперь женщина сидела лицом к двери. На вид ей можно было дать шестьдесят и даже шестьдесят пять лет. Глубокие морщины пролегли от крыльев носа к уголкам рта. Кожа на шее и подбородке старчески одрябла. Седые волосы неряшливыми прядями спадали на опущенные плечи.

- Мама! - вскрикнул Ленчик, бросаясь к матери. Он рухнул перед ней на колени и обхватил за плечи.

Женщина даже не взглянула на сына. Её застывший взгляд был устремлён куда-то вдаль.

- Мама! - всхлипывал Ленчик, - мама!