Царство Гуверон (СИ)

Мужчина вскрикнул и, резко слетев со стула, попытался пробиться сквозь охрану. Удар был несильным, но железная перчатка сыграла останавливающую роль в полной мере. Рот незнакомца открылся и сопли вперемежку со слюнями вылетели наружу, упав прямо на нагрудный доспех начальника стражи.

— Обыщите его! — двое охранников опустились на колени и начали шерстить по разорванным лохмотьям незнакомца.

— Что, началось? — спросил капитан, усаживаясь на место перед трактирщиком. — Говорят, эти бесы вновь нахлынут в наш мир.

— Попаданцы?

— Да. Король объявил награду за каждого из этих несчастным.

— Что с ними будет?

— Сначала в тюрьму для дознания, потом на площадь для публичной порки, а дальше на каменоломни до окончания цикла.

Увидев, что обыск бессознательного тела был завершен, трактирщик наклонился к капитану и прильнул к его уху.

— Послушай, может не надо его забирать в тюрьму. Тут скоро будут проезжать цирковые гастролеры. Я продам его им, а вырученную сумму мы поделим пополам. Подумай, скоро этих попаданцев здесь будет пруд пруди и цена на них упадет. А пока он только первый, я смогу выручить хорошую цену. Думаю, дополнительная прибавка к жалованию скромного капитана будет весьма кстати.

Главный еще несколько секунд всматривался в улыбающееся лицо трактирщика, прежде чем отдал приказ оставить тело на месте. Солдаты отошли в сторону и встали по стойке смирно.

— Ну хорошо. Пусть будет так. Скоро действительно их тут будет неимоверное количество. Гастролеры значит?

Езеф одобрительно кивнул.

— Я хочу задаток.

— Само собой.

Трактирщик достал звенящий кошель монет и положил его в вытянутую руку начальника стражи.

— Парни, все возвращаемся!

Воин встал с места и направился к выходу.

— А что с этим? — спросил один из патруля.

— Пусть лежит здесь. Трактирщик с ним разберется.

Группа солдат медленно вышла на улицу. С другой стороны послышался топот солдатских сапог и конского дыхания. Спустя минуту последние следы их присутствия окончательно пропали из виду.

— Вставай мой друг, они уже ушли.

Он едва мог двигаться. На лице, особенно на правой его стороне забагровел след от удара металлической перчаткой.

— Здорово они меня — пролепетал незнакомец. — Спасибо, что спас меня.

— Не стоит благодарностей. Езеф гуманист он любит людей и всегда готов придти на помощь.

— Ты и вправду не сдал бы меня им?

— Нет, что ты. Это грязное дело и я…

На улице послышались звуки бубенцов. Приближаясь все ближе и ближе, они вскоре начали играть так громко, что бренчание этих мерзких безделушек чуть не вывело из себя волосатого незнакомца.

— А вот и наши главные гости. — трактирщик, радостно потирая руки, вышел из-за стойки и направился к выходу. В дверях он встретил высокого и очень толстого чернокожего мужчину. Представитель народности Нигг, он был похож на груду гранита, страшную и очень опасную. Езеф давно вел с ним дела, хотя и несильно афишировал их, ведь торговля рабами была под запретом и могла наказывать вплоть до смертной казни.

— Здравствуй мой друг. — он раскинул руки и попытался обхватить здоровяка своими коротеньки ручонками. Чернокожий натянуто улыбнулся и дождавшись, когда волна искусственных эмоций сойдет на нет, прошел вглубь помещения. Незнакомец сразу заинтересовал циркового гастролера. Пробежавшись взглядом по телу и заглянув даже в зубы, он сделал для себя вывод, что экземпляр мог бы сослужить ему неплохую службу. Оставалось только сторговаться с трактирщиком, а зная его скупой характер, это было делом архисложным.

— Триста шекелей. — выпалил здоровяк, даже не оборачиваясь к хозяину заведения.

— Триста? За первого попаданца? Да это грабеж! Тут как минимум тысяча, да и то, только потому, что я тебя давно знаю и мы с тобой в хороших отношениях. Так что давай не будем портить их такой глупостью как попаданец.

— Пятьсот.

— Нет-нет-нет, — трактирщик подлетел к сидящему в недоумении от происходящего незнакомцу и стал водить своими руками по грязному телу.

— Посмотри, какой красивый. Какое лицо, какая кожа… если отмыть конечно, а зубы. Таких нет даже у лошадей Его Величества. Бобры во всем Гувероне молча плачут, завидуя такому оскалу. И за такой экземпляр ты предлагаешь всего пятьсот шекелей? Тысяча!

Чернокожий знал, что торг не дастся ему легко и был готов торговаться хоть до следующего утра. Он просто не мог позволить себе не снизить цену и не утрать нос этому скупердяю Езефу.

— Восемьсот, мое последнее предложение. И не шекелем больше.

— Но ведь он красивый…

— Похож на клячу.

— Брось, старина. Ни один публичный дом в Нигге не имеет такого экземпляра. Ты озолотишься на нем.

— Что!?

Голос незнакомца был жалок и похож на предсмертный крик жертвы, которая осознала, что ее ждет в ближайшее время. Чернокожий гастролер повернулся к нему и, посмотрев в лицо готовое расплакаться, сделать дружеский жест в его сторону.

— Не бойся. Все плачут впервые, потом будешь улыбаться. Девятьсот.

— По рукам