Царство количества и знамения времени

Таким образом, мы достигли рассмотрения двойного, «благотворного» и «пагубного», аспекта, в котором предстает сам ход этого мира в качестве циклического проявления и который, поистине, есть «ключ» любого традиционного объяснения условий, в которых развертывается это проявление, в особенности, когда его рассматривают, как это мы и делали здесь, в период, который прямо ведет к его концу. С одной стороны, если брать просто это проявление само по себе, не соотнося с более обширным ансамблем, то его ход в целом, от начала до конца, есть, очевидно, «спуск» или «прогрессивная» деградация, и в этом состоит то, что можно назвать его «зловещим» смыслом; но с другой стороны, то же самое проявление, помещенное в ансамбле, часть которого оно составляет, производит результаты, обладающие реальной «позитивной» ценностью во всеобщем существовании, и надо, чтобы его развертывание дошло до конца, включая низшие возможности "темного времени", чтобы «интеграция» этих результатов стала возможной и явилась непосредственным принципом другого цикла проявления, и как раз это составляет его «благотворный» смысл. Так же обстоит дело, когда рассматривают сам конец цикла: с частной точки зрения того, что должно быть разрушено, поскольку его проявление закончено и как бы исчерпано, этот конец, естественно, «катастрофичен» в этимологическом смысле этого слова, который указывает на идею внезапного и непоправимого «падения»; но с другой стороны, с точки зрения, при которой проявление, исчезая как таковое, оказывается приведенным к своему принципу во всем том, что оно имело от позитивного существования, тот же самый конец обнаружится, напротив, как «восстановление», через которое, как мы уже говорили, все вещи не менее внезапно будут вновь поставлены в их "первоначальное состояние". Впрочем, это может применяться ко всем ступеням, идет ли речь об одном существе или о мире: в сумме, частная точка зрения всегда «пагубна», а точка зрения «тотальная», по крайней мере, в большей степени, чем первая, «благотворна», потому что всякий возможный беспорядок таков лишь постольку, поскольку его рассматривают сам по себе и «отдельно», и потому что эти частные беспорядки полностью исчезают перед лицом всеобщего порядка, в который они, в конечном счете, входят и которого они, лишенные своего «негативного» аспекта, суть составные элементы, как и всякое другое; в результате, «пагубным» является лишь ограничение, необходимо обуславливающее любое случайное существование, а это ограничение само, в действительности, имеет лишь чисто негативное существование. Мы говорили сначала, как если бы обе точки зрения, «пагубная» и «благотворная», были бы в некотором роде симметричны; но легко понять, что это вовсе не так, и что вторая точка зрения выражает лишь нечто нестабильное и переходное, тогда как то, что представляет первую, одно лишь обладает постоянным и определенным характером, так что, в конечном счете, «благотворный» аспект не может не одолеть его, тогда как «пагубный» аспект полностью исчезает, потому что, по существу, он был лишь иллюзией, присущей «разделению». Только, по правде говоря, тогда уже нельзя говорить собственно о «благотворном», а тем более о «пагубном», поскольку эти два термина существенным образом коррелятивны и обозначают оппозицию, которая больше не существует, потому что, как и всякая оппозиция, она принадлежит к относительной и ограниченной сфере; как только она превзойдена, тогда просто есть то, что есть, и что не может не быть или же быть иным, чем оно есть; и таким образом, если хотят дойти до реальности самого глубокого порядка, можно сказать со всей строгостью, что "конец мира" никогда не есть и никогда не может быть чем-нибудь другим, кроме как концом иллюзии.