Царство костей

– Совершенно верно. Некогда мы думали, что настолько «загрязнена» лишь незначительная часть нашего генетического кода – где-то около восьми процентов, что все равно очень много. Но даже эта цифра постоянно ползет вверх по мере того, как мы продолжаем сравнивать наш геном с генетическими последовательностями различных вирусов – как уже известных науке, так и недавно открытых учеными. В обозрении, опубликованном в две тысячи шестнадцатом году в журнале «Клетка»[43], истинная доля оценивалась аж в восемьдесят процентов. И все же восемь там или восемьдесят, теперь мы знаем, что многие из этих генов, приобретенных от древних инвазий, отнюдь не бесполезны, а жизненно важны для того, что мы из себя представляем. Без этих прошлых вирусных инфекций человечества сегодня просто не существовало бы.

Грей нахмурился.

– В самом деле?

– Он прав, – ответила Лиза, перебивая вирусолога. – Последние генетические исследования дают объяснение тому, почему эмбриональные стволовые клетки являются полипотентными, то есть могут трансформироваться в любую другую живую клетку, – происходит это благодаря деятельности гена HERV-H, который внедрился в человеческий геном из кода одного древнего ретровируса[44]. Так что развитие эмбриона было бы просто неосуществимо без этой прошлой вирусной инвазии.

Фрэнк выпрямился.

– А если перескочить к относительно недавним этапам человеческого развития, то нельзя не упомянуть еще один вирус, который сделал нам самый большой подарок из всех прочих – одарил нас разумом.

Ковальски скривился.

– Вы хотите сказать, что грипп сделал нас умными?

Фрэнк пропустил этот вопрос мимо ушей.

– Давно доказано, что ген ARC – цитоскелетно-ассоциированный белок[45] – был приобретен четвероногими животными много тысяч лет назад как раз путем включения фрагмента вирусного кода. Этот ген имеет ключевое значение для функционирования межнейронных синапсов, закладывая основу для долгосрочной памяти и способности к обучению. Аномалии с этим геном, как правило, выявляются у людей с различными неврологическими расстройствами, даже у страдающих аутизмом.

Тут Фрэнк покосился на Бенджи, явно испытывая неловкость оттого, что поднял эту тему. Но молодой человек оставался совершенно невозмутимым.

Лиза воспользовалась моментом, чтобы опять вмешаться в разговор:

– Вирусные гены также играют важную роль и в нашей иммунной системе. Даже при борьбе организма с раком. У переболевших гриппом пациентов с лейкемией наблюдается существенное уменьшение числа раковых клеток.

Она внимательно изучила результаты подобных исследований из-за недавнего диагноза Ковальски, надеясь найти альтернативное лечение для его миеломы. Ученые не оставляли попыток поставить вирусы на службу в деле борьбы со злокачественными опухолями – использовать их, чтобы подстегнуть наш иммунный отклик на появление раковых клеток.

– Я этого не знал, – признался Фрэнк, не без уважения склонив голову.

Лиза великодушно приняла этот жест почтения – даже оценила его. На попытки затмить их многие мужчины часто реагируют довольно болезненно, но, по крайней мере, доктор Уитакер не относился к их числу.

Фрэнк продолжал отстаивать свою точку зрения:

– Итак, повторюсь: без вирусов никого из нас просто не существовало бы. Вообще-то некоторые генетики уверены, что как раз вирусы и могли оказаться самим источником жизни на нашей планете.

Лиза продолжала гнуть свое, в его же стиле:

– Итак, повторюсь: почему же вы все-таки считаете, что данное конкретное заболевание является по своей природе вирусным? Вы ведь даже не обследовали ни единого пациента.

Фрэнк принялся отсчитывать причины на пальцах.

– По очень короткому инкубационному периоду, о котором сообщается с мест. По предположительно воздушному способу распространения. По тому, что, опять-таки предположительно, это заболевание может переноситься насекомыми или животными. – Он махнул на образцы под вытяжкой. – Все основные признаки налицо. И, как я уже упоминал, вирусы – буквально повсюду, их сотни миллионов видов. И все же мы присвоили названия лишь семи тысячам из них, так что едва затронули самую верхушку айсберга. Считается, что риск для людей представляют собой как минимум восемьсот тысяч видов вирусов – и это только из тех, что переносятся животными.

– В общем, как вы уже сказали, – заключила Лиза, – они берут числом.

– Добавьте к этому числу способность вирусов быстро мутировать в этой душегубке под названием Конго и можете ждать абсолютно чего угодно.

Бенджи решил поддержать ветеринара:

– И последнее не стоит недооценивать. В Конго полно эволюционных чудес. Благодаря стрессогенным факторам окружающей среды природа меняется буквально у вас на глазах. Бивни африканских слонов становятся короче, даже полностью исчезают, поскольку браконьеры охотятся в первую очередь за слоновой костью. Лапы последних поколений лесных ящериц стали более липкими для удобства лазания – после того, как они были вынуждены переселиться в города. И если вирусы мутируют в темпе, который в миллион раз быстрее, – это проблема, так ведь?