Царство красоты (фрагмент)

В одном из интервью он говорит, что больше всего в жизни гордится своими детьми: на фото обнимает миловидную, совершенно не похожую на него девчонку, и в его объятиях легко читается слепое обожание. На другом фото они тоже обнимаются, но уже смотрят друг на друга, и в его взгляде так много любви, что я буквально захлёбываюсь завистью…

Отец…

Этой мой отец…

Это МОЙ отец!

И он даже не знает обо мне. Он никогда НЕ ХОТЕЛ знать обо мне. За все годы, за все последние шестнадцать лет он ни разу не связался с моей матерью.

Беспорядочные половые связи – такой была его жизнь в то время… Как раз в то самое время, когда зачали меня.

Я – результат одной из его беспорядочных связей… Незапланированный, побочный эффект.

Он наверняка ведь даже не вспомнит имя моей матери, да что там: скорее всего, он и её саму вряд ли вспомнит.

Я любил его семь лет, пока не знал, пока думал, что он – хороший человек, который просто не знает, что я существую.

Но теперь, когда мне посчастливилось его найти, я его ненавижу…

Все последующие два года я отказываюсь от любого контакта с ним и легко читаю в материнских глазах разочарование. Я не знаю, чего она хочет больше: помочь мне обрести то, о чём я больше всего в жизни мечтал, или просто, наконец, встретиться с ним? В жестокие шестнадцать лет парням не свойственно знать, как изнуряюще болезненно порой бывает любить. Я ревную мать к отцу, отца к его жене и детям, ревную весь мир, обижен на всё и вся, и моя собственная ненависть пожирает меня живьём.

В семнадцать расстаюсь с Филис – наши отношения стали не просто занудными, а тошнотворными, и начинаю в своей жизни главу под названием «Беспорядочные половые связи», и мне вдруг становится легче…

Женские тела могут быть лекарством, оказывается. Но я разборчив: моим лекарством может быть только самый чистый, никем не тронутый до меня продукт. И как ни странно, мне его хватает с лихвой…

Внезапно я открываю для себя, что привлекателен. Это и раньше было в общих чертах почти догмой, но только в семнадцать становится наиболее очевидным и выходит на первый план. Я популярен у противоположного пола: девочки хотят меня не только физически, но и каким-то странным образом находят в моих психических и нравственных изломах нечто притягательное для себя.

Я иногда бываю даже груб с ними и заметил странную вещь – многим это нравится. Не только опытным, но и скромницам тоже. Чем жёстче я веду себя, чем больше потребительского эгоизма в моём отношении, тем больше бабочек слетается к моему огню. И этот факт сам по себе вызывает во мне некую тень отвращения к женскому полу как таковому. Только тень, потому что, по существу я не брезгую физическими контактами и в ближайшей перспективе не намерен менять своих предпочтений.

Я более никого не выделяю, ни с кем не отождествляю себя настолько, чтобы рассматривать возможность каких-либо отношений, не говорю о «любви», потому что от самого этого слова меня мутит, беру от женщин то, что они могут дать, но при этом всегда долго и тщательно выбираю, как и прежде заботясь, в первую очередь, о качестве.

К восемнадцати годам я – потребитель. Жестокий, безнравственный, чёрствый и холодный эгоист, спрятавшийся в панцире цинизма.

И вот наступает этот день – второе марта, когда мать сообщает мне, что скопила денег для того, чтобы отправить меня в хороший институт.

- Ты ведь хотел учиться в престижном месте? Доктора мы не потянем, но бизнес-администрирование вполне.

- Что за институт? – спрашиваю.

- Вашингтонский Университет, это в США.

Она могла бы и не говорить мне, где это. Потому что я знаю. Там работает ОНА – ЕГО жена, преподаёт математику.

- Так что скажешь?

Пожимаю плечами:

- Почему бы и нет?

Я делаю вид, что ничего не понял в этой примитивной женской стратегии, а мать радостно вздыхает.

Интересно, как она рассчитывает финансировать моё обучение? Уверен, что максимум, на что ей хватит денег – это один семестр и билет до Сиэтла. А дальше что?

Но мне нравится эта авантюра. И нравится материнский план: забавно будет увидеть это синеглазое холёное лицо купающейся в любви и деньгах женщины, когда она увидит МЕНЯ!

Да, моё внешнее сходство с отцом принимает пугающие масштабы: те различия, которые были до этого, все до единого являлись следствием молодости, но с каждым годом моего взросления юность уступает место зрелости, делая черты моего лица более мужскими, а значит сильнее похожими на ЕГО черты.

Я смотрю на фото старого журнала, затем на своё лицо в отражении зеркала всё той же ванной и злорадно улыбаюсь: оно разорвёт ко всем чертям их милое царство, когда она узнает …

Глава

5.

Аромат

Валерии

Body Positivity: Paloma Elsesser in “Honey & Dirt” | She’s Mercedes

На ней нежно-голубая блузка и бежевые брюки, сексуально обтягивающие стройные женственные бёдра. На шее - тончайшая цепочка с красивой крошечной подвеской, сверкающей бриллиантовым блеском.