Царство льда

Теперь на Мар-Айленд стекались остальные ключевые игроки. Делонг понимал, что ему нужен «ледовый лоцман», прекрасно знакомый с поведением пакового льда и суровыми особенностями Северного Ледовитого океана. В конце концов такой человек нашелся на одной из верфей Сан-Франциско. Это был опытный капитан китобойного судна Уильям Данбар, который родился и вырос в городе Нью-Лондон в штате Коннектикут. Ему было 45 лет, и его суровое лицо огрубело от солнца и соленого ветра. Серьезный и ответственный, Данбар коротко стриг рано поседевшие волосы. Он ходил в море с десяти лет. Охотник на китов и тюленей, Данбар не раз бывал в опасных водах Берингова пролива, где, по сообщению одной газеты, научился «прекрасно обращаться с плавучими льдинами и максимально эффективно использовать ресурсы».

Данбар также ходил по холодным водам вокруг Антарктиды и избороздил всю южную часть Тихого океана, где его однажды пришлось спасать с необитаемого кораллового острова после того, как его судно налетело на риф. Хотя Данбар был самым старшим участником экспедиции, Мелвилл заметил, что он «крепок и энергичен и представляет собой прекрасный пример бывалого шкипера-северянина». Данбар должен был стать глазами «Жаннетты» – ожидалось, что он будет сидеть в вороньем гнезде и оттуда следить за движением льда. Заполучив его в команду, Делонг посчитал себя настоящим счастливцем.

На должность натуралиста экспедиции Делонг нанял гражданского ученого из массачусетского Салема по имени Рэймонд Ньюкомб. Застенчивый, болезненно бледный, похожий на гнома, с подростковым пушком на подбородке, 29-летний Ньюкомб имел прекрасные рекомендации Смитсоновского института. Он работал в Комиссии США по рыбе и рыболовству и сам описывал себя как «исследователя естественной истории, орнитологии и зоологии – низших отрядов». Он происходил из именитой семьи из Новой Англии (его дед был героем Войны за независимость и сражался в битве при Лексингтоне). Делонгу Ньюкомб показался приятным, хоть и стеснительным человеком, обладающим педантичным интеллектом. Однако натуралист мало путешествовал и почти не бывал в море. Лучше всего он чувствовал себя в окружении скальпелей, глицериновых паст и используемых в таксидермии испаряющихся кислот. Ему предстояло показать себя в Арктике.

В экспедицию записался еще один гражданский ученый, ирландец Джером Коллинз, который был гораздо внушительнее Ньюкомба. Крепкий Коллинз учился на инженера в Корке, был прекрасным рассказчиком и работал главным метеорологом «Геральд» Беннетта. Именно он был тем корреспондентом отдела науки, которого Беннетт отправил в Менло-Парк побеседовать с Эдисоном об электрических лампочках. Будучи пионером в прогнозировании погоды, Коллинз многое сделал для развития международной метеорологии и углубления понимания господствующих ветровых режимов. Находясь в Нью-Йорке, он анализировал грозовые фронты, которые двигались к востоку по Атлантике, и посредством телеграфа передавал предупреждения в офисы «Геральд» в Лондоне и Париже, чтобы европейские читатели могли подготовиться к надвигающимся штормам. Он сумел усовершенствовать методы предсказания погоды, благодаря чему его особенно отметили на Метеорологическом конгрессе в Париже.

Но Коллинза нельзя было назвать тихим погодным энтузиастом. В молодости он был видным активистом ирландских республиканцев и одним из основателей военизированного тайного общества «Гэльский клан». До переезда в Нью-Йорк он некоторое время прожил в Англии, где организовал заговор с целью освобождения из лондонской тюрьмы нескольких товарищей по тайному братству, но в итоге операция провалилась, из-за чего Коллинзу пришлось на время скрыться. Затем он возглавил исследование возможности использования подводных лодок для диверсионной деятельности против британского флота.

С течением времени политические взгляды Коллинза, похоже, смягчились. Его карьера не раз делала крутой поворот. Прежде чем заняться метеорологией, он работал на строительстве гаваней, наведении мостов и железнодорожных изысканиях, а также принимал участие в смелом проекте по осушению соленых болот Нью-Джерси неподалеку от Манхэттена.

Коллинза Делонгу порекомендовал Беннетт. Ирландцу предстояло стать метеорологом, фотографом и «ведущим ученым» экспедиции, а также быть «специальным корреспондентом» «Геральд». Коллинз был веселым и подвижным, он пел и играл на фортепиано – и мог поддержать интеллектуальную беседу практически на любую тему. Как выяснилось впоследствии, у него также была непоправимая тяга к каламбурам.

Даненхауэр считал, что Коллинз – воплощенный дилетант, этакий чересчур говорливый тип, который, как выразился штурман, «знает обо всем понемногу, но ни о чем не осведомлен достаточно хорошо». Однако Делонг, хоть и был сначала настроен скептически, похоже, все-таки обрадовался появлению Коллинза. «У него огромный запас знаний, – написал капитан Беннетту, – и я не сомневаюсь, что в Арктике он сделает себе имя».