Царство Небесное

Сборы отряда, откровенно говоря, Андрея не вдохновили. Ветераны собирались спокойно и деловито, ничем не выказывая волнения. Глядя на них, новобранцы также старались изо всех сил показать свое спокойствие и хладнокровие. Вот только было одно отличие. Ветераны действительно были деловиты и собранны, а мясо лишь старалось всеми силами показать это. Однако даже неопытный наблюдатель заметил бы, что в них нет и капли спокойствия. Хотя они старались все делать без спешки и суеты, выглядело это несколько комично. Повязав пояс с мечом, кто-то вдруг вспоминал, что забыл надеть кольчугу, другой, вроде уже полностью подготовившись, вдруг вспоминал, что не надел поддоспешник, третий, четвертый, пятый. Каждый из них что-либо забывал или делал невпопад, кто-то откровенно был пришибленным – вроде бы полностью облачившись и будучи готовым к выходу, он попросту не знал, чем ему заняться и куда идти, и топтался с явным выражением неуверенности на лице.

Стоя на крыльце своего дома, Андрей обратил внимание на одного из новобранцев, который шел от своего дома, постоянно оглядываясь на глядящую ему вслед супругу с младенцем на руках. На его лице явственно читалась тоска и немой вопрос, адресованный к самому себе: а нужно ли было ему это, если он вдруг погибнет – кто позаботится о его семье? Тяжелой походкой он все же вошел на двор Андрея, где все еще продолжала сборы дружина. Ветераны уже давно собрались и спокойно сидели на завалинке, ведя ленивую беседу и с превосходством поглядывая на молодняк. Тяжело вздохнув, парень вновь посмотрел на свою супругу, которую было еще видно. На миг на его лице отобразилась нежность, сменившаяся решимостью, парень словно переключился, проверил и оправил амуницию, как перед тренировками, и твердой походкой что-то для себя решившего человека направился к ветеранам – этому островку спокойствия в том тихом бедламе, что творился на подворье.

Андрей присмотрелся к остальным новобранцам, что имели семьи, и заметил, что те, в отличие от своих холостых сослуживцев, уже были готовы к выступлению. На их лицах легко читались и растерянность, и страх, но вот только в них была и решимость идти до конца.

– Да-а, то еще воинство, – ухмыльнувшись, проговорил подошедший Джеф.

– Ничего, это пройдет. Все же первый бой.

– Я не об этом. Это все как раз привычно. Я о тех, кто оставил дома семьи.

– А что не так?

– Не должен воин в бою оглядываться назад: ведь вместо шага вперед он может сделать его назад, – сокрушенно покачав головой, проговорил ветеран.

– Джеф, мы уже говорили с тобой об этом. Посмотри – молодняк носится как в одно место ужаленные, хотя и стараются изобразить степенность, а семейные уже собрались. Не знаешь почему?

– И почему же?

– Да потому что они знают, что идут защищать свои семьи. Если кто и побежит с поля первым, то это будут точно не они. Сам-то что чувствуешь – ведь у тебя здесь остается Агнесса, с твоим ребенком под сердцем?

– Не знаю. Я как-то не успел стать семейным по-настоящему. Для меня все как обычно. Вот если бы я любил ее или знал бы, что значит быть отцом, – тогда, возможно, все и было бы по-другому, а так… Нет. Никакой разницы.

– Ничего. Еще почувствуешь.

– Я вижу, вы все же последовали моему совету и не взяли с собой вашего оружия, – перевел разговор в другое русло ветеран.

– Дай только Господь не пожалеть об этом.

– Все в его руках, ну и в ваших. Не думайте об этом. Это правильное решение. Я, конечно, видел, чего стоит ваше оружие, но только, на мой взгляд, нельзя всегда полагаться только на него. Это оружие слабых, а слабым вы не являетесь. Тогда, на дороге, его применение было оправдано, сейчас нет. Берегите заряды.

– Слушай, Джеф, вот мне интересно – если меня грохнут, то на кой мне беречь патроны?

– Ну вас не так-то и просто убить. Вы говорите, да не заговаривайтесь. И прошу заметить, что я не имею в виду длань Господню: не надо себя недооценивать – вы превратились в настоящего противника, и это уже оценили другие. Сэр Артур, например. Он-то не предложил вам схватку на мечах, а ведь опытный боец был. Вот так-то.

– Возможно, ты и прав.

В это время на крыльцо вышла Анна, и Джеф, проявляя такт, направился к воинам, тут же начав раздавать команды, внося порядок в метания мяса.

Приблизившись к мужу, Анна посмотрела в его глаза, всем своим существом источая любовь. Зажав своими маленькими ладонями его лицо, она приблизилась и поцеловала мужа. Боже, что это был за поцелуй! В нем была любовь, страсть, нежность. В нем было все, чего он был лишен в моменты близости. Вот объяснил бы ему хоть кто-нибудь, что происходит между ними, – Андрей озолотил бы его.