Царство Небесное

– Да-да, мой мальчик. Все в полном порядке. Все, можешь идти, а мне нужно…

Быстро закрыв оружейку (ключи были только у него – во избежание, так сказать), Андрей поспешил в свой кабинет, будучи в состоянии сильного возбуждения. Брук даже испугался за господина и побежал к госпоже Анне.

Эта просторная светлая комната как-то сама собой превратилась в его рабочий кабинет. Иногда ему на ум приходили занятные идеи, и услужливая память подбрасывала все то, что с этой идеей было связано, а значит, нужно было место, где бы он мог уединиться и хранить те или иные чертежи и записи. Так в комнате появился большой стол – ведь бумаг зачастую было очень много, – потом стали появляться шкафы, в которых находили свое место книги и папки с его бумагами. Для разработки чертежей ему понадобился кульман, и плотники совместно с кузнецами сделали это чудо по местным меркам, – так Андрею стало значительно проще работать. Обошлось в копеечку, бронза – она дорогого стоит, но Андрей предпочитал не экономить. По его чертежам, опять же из бронзы, была изготовлена и готовальня, хранившаяся в деревянной коробке, изнутри отделанной бархатом. В кабинете, кроме шкафов, стола, кульмана, кресла, пары стульев и скамьи у стены, больше ничего не было.

Засветив все свечи над своим рабочим местом, Андрей сноровисто прикрепил большой лист картона и, вооружившись карандашом, начал чертить то, что должно было превратиться в оружие, равного которому этот мир еще не знал. Его оружие не в счет до тех пор, пока не станет известен секрет производства пороха. Оружейником или механиком он был неважнецким, но навыки чертежника у него все же имелись, а в последнее время была и кое-какая практика, так что дело должно было двигаться без особых проблем.

Закончив все приготовления, Андрей замер, не зная, с чего начать. Это не были трудности, связанные с тем, что он не мог представить того, что должен был начертить. Так было всегда. Каждый раз, когда он занимал место перед чистым листом бумаги, перед ним вставал вопрос: «С чего начать?» Здесь трудности были еще и оттого, что если с тем, что он чертил раньше, он имел возможность, так сказать, пообщаться вживую, то в отношении этой винтовки… Да, он помнил все чертежи, вот только как это все будет работать, не знал, а имел только общее представление. А потом, никто не мог поручиться, что на том сайте были выложены все чертежи. Опять же не везде были проставлены и размеры.

Наконец карандаш заскользил по картону. Работа началась. Андрей решил действовать самым простым способом, а именно – подготовить чертежи винтовки Жерардони, а уже потом внести изменения в уже готовую конструкцию, под те характеристики, которые решил использовать в этом оружии. Одно только применение конической пули вносило свои коррективы. К тому же калибр у прототипа был тринадцать миллиметров, он же решил ограничить его девятью: благодаря конической форме пуля не должна была потерять в весе, но зато ее проникающая способность была бы существенно выше. Мелькнула было мысль сделать калибр поменьше, но он ее отмел, так как изготовить ствол достаточно хорошего качества более мелкого калибра было сложнее, а у него в распоряжении были только самодельные станки. Да, они с Грэгом не раз переделывали их, добиваясь максимальной точности, но от этого они не перестали быть самоделками, хотя он и надеялся, что все же превосходят по качеству станки того же австрийского оружейника.

Как ни странно, но работа сильно тормозилась, несмотря на его абсолютную память. Да и было с чего. Там, где дело касалось частей, у которых на чертежах были указаны все размеры, все шло весьма споро, но, когда доходило до деталей, размеры которых не были проставлены, приходилось морщить лоб и действовать методом выявления этих самых размеров путем выведения пропорций с деталями, все размеры имеющими. В общем, мороки хватало, но дело постепенно двигалось.

Дверь в кабинет отворилась, и в кабинет вошла Анна. Зябко кутаясь в шаль, хотя в доме было тепло (вероятно, сказывалось завывание ветра за окном), она подошла к мужу и, прильнув к его спине, мягко обняла, скрестив руки на его груди. Андрей, машинально склонив голову, поцеловал ее руки и потерся щекой об ее кисти.

– Ой, царапаешься.

– Извини.

– Не извиню. Либо отпускай бороду, либо брейся постоянно, – прижавшись сильнее, наигранно капризно заявила она.

– Ну не бриться же мне по два раза на дню! – притворно возмутился он, подыгрывая жене.

– А почему бы и нет? Ты же говорил, что любишь меня и готов ради меня на все. Или такие жертвы в перечень не входят?

– Ну-у если ты настаиваешь, то без проблем. Только вот боюсь, что моя кожа будет несколько возражать против чрезмерного употребления бритвы, и мое лицо покроется прыщами.

– Нет. Прыщей не хочу. А как насчет бороды?

– Да чешется она постоянно.

– Все-то тебе не так. Ладно, придется тебя терпеть.

– Ну спасибо.

– Не за что.