Царство Небесное

Горе-ученик пытался вспомнить все, чему его в свое время научил дед. Он просто недоумевал, как такое возможно, но каждая его атака была блокирована или уходила мимо цели. Джеф не принимал его потуг к фехтованию, либо отклоняясь, либо отходя на шаг и всякий раз нанося только один удар, после чего ученик зачастую оказывался на земле. Лишь изредка он позволял себе отклонить удар меча Андрея своим, но ни разу при этом он не скрестил клинков. Он принимал удар на плоскость своего клинка, и всякий раз под таким углом, что это исключало жесткий контакт, вынуждая клинок Андрея соскальзывать в сторону от намеченного курса. Эти движения напомнили Андрею деда: тот также учил его этому. Но когда это было. Андрей был мальчишкой, дед стариком. Здесь же против него стоял крепкий мужчина, ветеран, большую часть жизни не просто упражнявшийся в фехтовании, а живший войной и прошедший сотни схваток.

К концу занятия Андрей с огромным трудом держался на ногах; несмотря на то что возвращаться им предстояло верхом, он не без оснований подозревал, что это будет то еще занятие. Даже если забыть об усталости, наездником он тоже не был.

Уснул он, едва донеся голову до подушки, и казалось, что никакая сила не сможет поднять его с постели. Однако наутро он хотя и с трудом, но все же сумел подняться и заняться повседневными делами. Вероятно, сказалась его усиленная регенерация, подарок молнии – ничем другим объяснить своего относительно нормального самочувствия он не мог. Но едва он вспоминал о том, что время неумолимо движется к обеду, по его телу пробегала непроизвольная дрожь. Однако назад пути не было, если он, конечно, собирался выжить в этом суровом мире.

Через два дня Андрей понял, что до этого момента ему было просто плохо, теперь же пришел полный абзац. Грэг закончил переделку кольчуги под нового владельца; вышла она немного тяжелее, чем была изначально, впрочем, и гораздо лучше защищала. Не знающий пощады Джеф распорядился, чтобы Андрей носил ее не снимая, и даже спал в ней. А значит, и тренировался, и бегал. Только так.

– Кольчуга должна стать второй кожей – она не должна стеснять движений. Надевая ее, вы должны чувствовать, как она заключает вас в свои объятия, словно любящая мать. Когда на вас нет брони, у вас должно появиться чувство, будто вы голый. Вот тогда она станет вам помощницей и защитой, а до той поры она только обуза.

– А если я никогда такого не почувствую?

– Уверяю вас, почувствуете – все к этому приходят, просто одни раньше, другие позже.

Примерно через неделю в его обучении воинскому искусству наметился кое-какой прогресс. Андрей прекрасно знал себе цену и осознавал, что своей неустроенностью в прошлой жизни он обязан в первую очередь своей лени. Нет, конечно, от работы он не бегал, но вот учиться чему-либо новому ему было неинтересно и попросту лень, а все новое начинается с учебы, с изучения азов, чем не так легко заставить себя заняться, когда тебе уже под сорок. Но на занятиях с Джефом он выкладывался на полную, не щадя себя. Дело тут в том, что ему действительно было интересно, но вот перетруждать себя физически он не привык. Однако от этой блажи нашлось неожиданно эффективное лекарство: стоило ему вспомнить свое первое знакомство с орками, как в памяти тут же вставала вся картина с поразительными подробностями, даже запах его испражнений в ней присутствовал, словно это произошло только что. Так что эти воспоминания подхлестывали ученика ничуть не слабее, чем затрещины и окрики учителя.

Вскоре Андрей все же начал входить в форму, перестал горячиться и действовал более выверенно, все чаще и чаще вспоминая наставления деда, так как Джеф не давал никаких пояснений. Хотя Андрей заметил, что тот и сам кое-что перенял у него, – но насколько его движения отличались от движений Новака. Одно слово: ветеран.

– Ну вот, теперь я вижу, что вы наигрались. А то машете мечом, как мальчишка за околицей.

– И как, долго до меня доходило?

– Большинство получают по сусалам раза в два дольше, пока начинают соображать, – ухмыльнувшись в бороду, проговорил наставник.

– А почему нельзя сказать сразу и сэкономить время?

– Ну во-первых, солдат должен не только исправно биться, но еще и соображать той частью тела, в которую он ест, а потому это первый этап отсева после физической пригодности.

– И вы не объясняете, за что отсеиваете их?

– А почему мы должны это делать? Никто, даже новобранцы не скажут ни слова об этом, ведь более или менее владеть оружием может научиться каждый, а вот думать – этому не научишься.

– А во-вторых?

– Во-вторых, боль тоже хорошее подспорье в учебе. Уверяю вас, вы долго не забудете той боли, которую получили на занятиях, а теперь просто представьте себе, что по тем местам вас ударили не деревяшкой, а холодной отточенной сталью… – Андрей попытался себе это представить, и по его телу непроизвольно пробежал озноб. – Во-от, теперь вас по-настоящему проняло, – удовлетворенно проговорил наставник. – Скажите, господин Андрэ, вы ведь раньше уже учились владению клинком.