Царство призраков

– Куда мы направляемся? – Кай отмахнулся от низко нависшей ветки.

Гавран не ответил. Его поступь оставалась легкой, он словно парил над землей, а не плелся по лесу, бесконечно наблюдающему за сменой времен года.

– О-остановись, – послышался крик Русалки, тихий и далекий.

Они продвигались все дальше в глубь леса, пока что-то не мелькнуло в листве. Место, куда привел их Гавран, пахло огнем, пеплом и кровью.

Они были близко.

На поляне царил полумрак, Кай едва видел дальше трех футов перед собой, но он знал это место как свои пять пальцев. Впереди показались очертания обветшалой хижины – его хижины.

Сколько ночей эти стены укрывали его от непогоды? Последний раз, когда он видел свое прежнее жилище, оно догорало в огне, а жители Черной Лощины бесновались вокруг, как стая бешеных псов. И тем не менее хижина выстояла. Дымок, все еще свежий, поднимался от почерневших досок.

Каждый вдох давался с трудом, в горле будто застрял песок. Он протянул руку и положил ладонь на дверь.

– Как мы здесь оказались?

Ответом ему послужила тишина. Гавран исчез.

– Пожалуйста, – срывающимся голосом проговорила Русалка. – Не входи. Ты не знаешь цену тому, что ищешь.

Кай впился ногтями в обугленное дерево.

– Плевать, если это поможет избавиться от тебя.

Скрипнув петлями, дверь в хижину гостеприимно отворилась. Дом манил его. На мгновение замешкавшись, Кай переступил порог, и его поглотили тени.

Последнее, что он услышал из внешнего мира, – сдавленные рыдания Русалки, отчаянную мольбу, унесенную ветром.

Глава 20

В хижине было пусто и темно, не считая серебристого света луны, падающего на дверь в ванную. Первобытные чувства Кая скрывала полуночная дымка сновидения. Секунды перетекали одна в другую, но глаза так и не привыкли к темноте. Потянувшись к единственному предмету, который смог разглядеть, Кай непослушными пальцами взялся за ржавую ручку и повернул. Он шагнул в темноту, дверь за ним захлопнулась.

Холодное дыхание коснулось его уха, затем раздалось одно-единственное слово, в нем слышался упрек.

– Монстр.

Кай сглотнул желчь. Он точно знал, кто это.

– Брат.

– В чем дело? – усмехнулся голос. – Забыл мое имя?

– Оно такое скучное, – ответил Кай. – Слишком… библейское.

Тихий смех отразился от плиточных стен.

– Есть и другое имя. Ты бы знал его, если бы смог вспомнить.

– Что вспомнить?

– Нет смысла объяснять человеку, кто он, пока он не выяснит это сам.

Тесное пространство ванной вызывало у Кая приступ клаустрофобии, напоминая ему о годах, проведенных в ловушке с Абаддоном. Его окружала все та же пустая клетка с покрытыми плесенью стенами и треснувшим перекошенным зеркалом. Разумеется, именно это место его заклятый враг выбрал для их встречи.

Кай шагнул вперед и зарычал.

– Ты ведь знаешь, как я ненавижу загадки.

В ответ со всех сторон раздался гул.

– Я – Первый.

– У тебя есть имя или ты просто любишь быть номером один? – поддразнил Кай, чувствуя подступающую тошноту, вызванную запахом гари.

Ненадолго воцарилась тишина, а затем голос Первого, неожиданно четкий, прогремел прямо перед Каем.

– Меня зовут, – сквозь мутную пелену в зеркале проступило лицо. – Велизар.

Кай отшатнулся, ударившись рукой о старую фарфоровую раковину. Человек в зеркале выглядел в точности как он, но, в отличие от темно-красного пламени глаз Кая, его глаза сияли холодным блеском золота. Лицо исхудало, словно он изголодался по питавшей его злобе, а иссиня-черные волосы превратились в буйную гриву, едва не доходившую ему до плеч.

– Велизар, – произнес Кай, чувствуя горечь этого имени на языке.

Мужчина наклонил голову и ослепительно улыбнулся. Его глаза светились в запавших глазницах на бледном лице цвета воска.

– Бедный братишка, а я и забыл, что имена для тебя ничего не значат. – Он уперся руками в стены, что-то маслянистое растеклось по кончикам его пальцев. Подавшись вперед, дух вышел из зеркала.

Поднявшаяся в комнатке пелена скрыла раковину и зеркало, братья внезапно очутились в главной комнате хижины. Стены вокруг испещряли силуэты людей из пепла, повсюду валялись обломки мебели; шерстяное одеяло Кая было разорвано в клочья, а матрас выпотрошен, куски поролона усеивали пол, как конфетти.

– Почему ты здесь? – спросил Кай, его взгляд блуждал по обугленным останкам людей, погибших той ночью. – Ты же меня ненавидишь. Так зачем остаешься здесь?

– Ненавижу тебя? – Велизар иссохшей рукой обхватил выпирающие ребра и рассмеялся. Его смех поразительно напоминал маниакальный хохот Абаддона. Двойник из зеркала ухмыльнулся и повторил слова духа. – Что бы я без тебя делал?

Воспоминания о перенесенных по его вине увечьях вторглись в разум Кая.

– Измываться надо мной было смыслом твоего существования. Именно это называется ненавистью.

– Ох, братишка, – вздохнул Велизар. – Ты не хуже меня знаешь, что грань между любовью и ненавистью тонка, как бумага. А бумагу так легко порвать, а еще легче сжечь. Она хрупче, чем сама жизнь.

– Хватит этого дерьма. Говори прямо.

Холодная рука духа опустилась на плечо Кая и сжала его.