Царство Проклятых

Или, может быть, он хотел, чтобы я поверила в это. Может, на самом деле он был клинком. Выкованным в адском огне и смертельным, как грех. Пока мы вальсировали все ближе друг к другу, я ждала хоть искры воспоминаний, которая разожжет скрытое пламя страсти. Если он был любовником из моего видения, мое тело, казалось, не узнало его.

Он провокационно наклонился ближе.

– Если тебя так заинтриговала моя маска, подожди, пока я ее сниму.

– Уверяю вас, я не смотрю на вашу маску, Ваше Величество. Честно говоря, я пытаюсь найти рога или клыки.

Глаза Гордыни заблестели.

– Я могу быть пугающим. Когда хочу.

– Я уверена, что можете, но не так, как тот, кого я знаю.

– Гнев? – Уголки его рта опустились, я осмотрела танцпол, надеясь, что его имени будет достаточно, чтобы вызвать его. – Я не привык, что такие красивые партнеры по танцам думают о моем брате, находясь в моих руках.

Я ничего не могла с собой поделать. Я засмеялась дьяволу в лицо.

– Вы крайне самовлюбленный.

– Одна из самых ярких наших семейных черт. Хотя уверяю вас, мое эго вполне оправдано.

– Придется поверить вам на слово, Ваше Высочество.

Мы вальсировали по полу между другими парами, которые присоединились к нам, его шаги были твердыми и плавными, когда он вел меня по кругу. Даже после импровизированного урока Гнева я волновалась, что пропущу шаги или наступлю ему на ноги, но его навыка было достаточно, чтобы устранить любую из моих ошибок. Часть меня была разочарована. Если бы все прошло ужасно, это, возможно, стало бы моим самым большим страхом на данный момент.

– Принц Гнев довольно серьезен по сравнению со всеми вами.

– Это он умеет. Он преуспел в войне и правосудии. И то, и другое – серьезные вещи. И именно поэтому никому из нас не нужно беспокоиться о беспорядках по части правления. – Я сдвинула брови. – Этот мир развалился бы на части, если бы он не держал его в страхе и не подчинил себе.

– Я не уверена, что понимаю вас.

Гордыня кружил нас, пока я не увидела Гнева, прислонившегося к мраморной колонне. Его маска была откинута назад, и его взгляд следил за каждым нашим шагом, каждым скольжением по бальному залу.

Он не выглядел ни довольным, ни рассерженным, но было что-то в его выражении лица, что заставило меня подумать, что он… ревнует. Гордыня опустил руку и скользнул по моей спине, без сомнения, намеренно подогревая раздражение Гнева. Я наступила ему на ногу и внутренне улыбнулась, когда он поморщился.

– Он, дорогая, баланс. И обычно это единственное, что стоит между нами и полным уничтожением. Гнев – это беспристрастная справедливость во плоти. Его боятся, потому что он, не колеблясь, приводит в исполнение приговор, чтобы совершить правосудие в отношении тех, кто заслуживает наказания. Если он должен отправить кого-то в Тюрьму Проклятия, ту, что смертные считают своей версией «Ада», он выполняет это нелегкое дело.

До сих пор никто не упоминал о смертных душах, отправленных сюда.

– Где это находится?

– Потрясающе, что ты думаешь, будто я тебе отвечу. Ты спрашивала Гнева?

Спрашивала, и была точно уверена, что он говорил что-то об острове у западного берега.

– У меня сложилось впечатление, что эта роль должна быть твоей.

– Правила веселее, когда их нарушают. – Он повел плечом. – Делегирование – тоже часть управления, не так ли?

Прежде чем я смогла ответить, он снова пронес нас по комнате, его движения были плавными, грациозными и властными. Понимая, что он больше не заинтересован в разговорах о власти, я изменила тактику. Дождавшись, пока мы окажемся на достаточном расстоянии от других пар, я тихо спросила:

– Я знаю, что это личное, но я хотела выразить свои соболезнования.

Я почувствовала, как Гордыня напрягся. Сомневаюсь, что я бы это заметила, если бы мы не танцевали, и именно поэтому я хотела затронуть эту тему на танцплощадке.

– Потеря того, кого любишь, – продолжила я, когда он не ответил, – это ужасная боль. Я бы не пожелала такого и злейшему врагу.

– Поскольку я уверен, что мои братья и я причислены к числу тех, кого вы считаете врагами, мне приятно это слышать.

Это было верно лишь отчасти, но я не стала его поправлять. При следующем повороте вокруг площадки его маска соскользнула назад, открыв рот. Небольшой диагональный шрам рассекал его верхнюю губу и заканчивался под нижней. Я видела его раньше и надеялась, что быстрое биение моего сердца будет ошибочно принято за ускоренный темп, который он взял, когда мы продолжили танцевать.

Мы скользили ближе к краю площадки, приближаясь к нише, скрытой за рядом больших папоротников в горшках.

Подойдя к нему вплотную, я развернула нас и затащила в темное место, подальше от посторонних глаз. Я не могла видеть его выражение лица полностью, но услышала резкий вдох, когда прижала его к стене, поднося губы к его уху. Не нуждаясь в дальнейшем ободрении, он стянул маску и бросил ее на пол, а затем принялся снимать мою, ошибочно приняв наше положение за то, чем оно не являлось.

Реакция, на которую я надеялась.