Читаем Царство страха полностью

Почему все так, как есть? Если Вы такой умный, ответьте на этот вопрос! Черт! Я знала, что Вы не захотите нам помочь. Пришлите нам сейчас три авиабилета. Я вас люблю! Мы не шлюхи. Пожалуйста, помогите мне. Я просто знаю, что скоро увижу Вас. Мы много путешествуем. Мой отец хочет, чтобы Вы женились на мне. Ему 66 лет, и он владеет крупнейшими банками Турции. Всеми банками. Мы сыграем прекрасную, прекрасную свадьбу, Вы всем покажете нас голышом, а я буду танцевать, Вы будете сосать мои груди, а мой папа будет кричать. О, Боже, как я люблю Вас ! Я о Вас мечтаю, сейчас. Да.

                                                                                                                                                                       Ваша бейби, Ксаня.

Страх и отвращение в Элко

СТРАХ И ОТВРАЩЕНИЕ В ЭЛКО:

ЖУТКОЕ ПОМЕШАТЕЛЬСТВО В СТРАНЕ

OBEЦ...

ЧЕРНЫЙ ВХОД НА СТРАННОЙ УЛИЦЕ..

О, ЧЕРНАЯ, О, ДИКАЯ, О ТЕМНОТА, НАВА­-

ЛИСЬ НА МЕНЯ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ

ЗАМЕТКИ С ПИСЬМЕННОГО СТОЛА ГОСУ-

ДАРСТВЕННОГО ЗНАЧЕНИЯ:

ПРИЗРАК ДЛИННОГО СТРАШНОГО ТОМАСА

И ДОРОГА С ОТВЕТВЛЕНИЯМИ

Январь 1992 года.

Дорогая Джен!

Черт побери, как жаль тебя здесь со мной нет, и ты не можешь насладиться волшебной погодой. Наступила осень, и природа начинает понемногу умирать. Нет ничего прекраснее прохладного осеннего воздуха, желтеющих позолоченных листьев и пожухлой травы, тепла, исчезающего из солнечных лучей и горячего огня в камине, полыхающего, пока Друг очищает от упавших листьев лужайку перед домом. По телевизору мы видим сплошные бомбы, а телевизор смотрим все больше, ведь дни становятся все короче, темнота наступает рано, а цветы то и дело бьет заморозок.

О, Господи! Джен, как же жаль, что тебя не было со мной вчера, когда я смолотил ветчину с яйцами, опрокинул чуточку виски и достал пистолет Weatherby Mark V.300 Magnum и шарик черного Опиума на десерт, а потом вышел во двор с ощущением величайшей радости на душе: я ощутил Гордость, что я Американец. Я чувствовал себя, как на Футбольном Матче. Джен, - я чувствовал себя в Раю... Помнишь, какое блаженство ты ощущала, когда мы принеслись на ферму и высекли Стэнфорда? Вот вчера я чувствовал себя именно Так.

Ладно, я отступаю от темы. Мои припадки Радости омрачаются непрекращающимися флэшбэками и явлениями призраков, слишком отвратительными, чтобы о них распространяться... И пожалуйста, не задавай на этот счет вопросов. Джен, ты могла бы стать президентом, но на твоем пути попалось слишком много развилок и изгибов - я вижу изо­гнутые рога диких животных, которые под звуки выстрелов охотничьих ружей снуют туда-сюда по далеким холмам, а молодые смуглые люди с руками, измазанными в крови, ездят вперед-назад на закате и со скорбью выкрикивают наши имена.

Вот и все, что я хотел бы сказать по поводу осени. Деревья больны, Звери мешаются у тебя под ногами, Президент, как обычно, виноват, а дни, не смотря ни на что, все еще слишком длинны... Поэтому не обижайся на меня за стихотворение. Оно с самого начала никуда не годилось. Я передрал его из раннего творчества Колориджа и попытался переделать его на свой лад. Но, видишь, ни фига не вышло.

Ну и что с того? Я вообще не хотел говорить об этой проклятой осени. Я просто сидел на рассвете холодным воскресным утром, ждал, когда же начнут показывать футбольный матч, собирался чуточку передохнуть от непрерывного потока Исполнителей Роли, Личных Биографов и надоедливых папарацци, обрушившегося на меня в последние дни (сейчас они, слава Богу, спят, некоторые в моей собственной постели). Я сидел в полном уединении и вспоминал Добрые Старые Дни.

Мы были бедны, Джен. Бедны и счастливы. Потому что мы знали Хитрые Трюки. Мы были умненькими. Но совсем не сумасшедшими, как нас называли. (Нас ведь ни разу не пригласили на званный ужин, верно?)

Хо-хо. Смех здорово вздорожал в наши дни. Только моему проницательному и абсолютно лишенному чувства юмора соседу, принцу Кромвеллу, удается пока еще позабавиться вне стен своего дома - это он ворует овец и дубасит женщин, как Майк Тайсон.

Почему он это делает, сказать не могу. Каждый сходит с ума по-своему.

Ты очень изменилась с тех давних пор, когда ты напоминала мне Кровожадного ястреба с горящими глазами. Может быть, тебе следовало бы читать что-то еще, кроме журналов о мотоциклах - иначе однажды ты вдруг обнаружишь, что у тебя растут волосы на ладонях.

Я за это ручаюсь. Ты можешь ездить на полной скорости ровно столько, сколько тебе отпущено... Но потом Силы Зла все равно одержат вверх. Осторожно...

Но сейчас мы не об этом. Кого это волнует? В конце концов, мы - Профессионалы... И это - не наша проблема. Нет. Это - проблема Каждого. Она - Везде. Вопрос - наше Все; ответ - наша Судьба... а история, которую я хочу тебе рас­сказать, Джен, она ужасна.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары