Царство страха

Воскресный вечер в Фонтенбло: жаркий ветер на авеню Коллинз. Прямо перед отелем, у самого океана, группы вооруженных охранников с «полицейскими собаками» патрулируют побережье, район пляжей, чтобы никто не просочился пощупать водичку, никто, включая гостей отеля. Пользоваться океаном по ночам на Майами Бич запрещено. Пляж теоретически является общественной собственностью, но устроители этого скотского «комплекса отелей», с местной администрацией заодно, обозвали это место «Золотым Берегом», да и застроили его отелями так, что они закрыли общественный пляж не хуже Берлинской Стены.

Путь к воде надежно преграждали высокие заборы и острые скалы, и оставались одни лишь маленькие замусоренные полоски берега, не более 40–50 метров в длину, которые отцы города спокойно именовали «общественными», а дальше начинались надежно укрепленные пляжи, принадлежащие отелям. На самом-то деле в общественной собственности находилось куда как больше земли, закон запрещал отелям отгораживать прибрежную территорию в принципе. Это считалось деликатным вопросом в Майами – поскольку отели захватывали земли направо и налево не только под пляжи, но и под бассейны; больше всего отели боялись, что кто-то наконец подаст в суд, чтобы прекратить это безобразие.

Так, например, отель «Дорал» – где в 1972 году, в это убогое «Лето Съездов», по очереди гнездились предвыборные штабы Ричарда Никсона и Джорджа Макговерна – был построен так близко к воде, что минимум половина относящегося к отелю пляжа и весь так называемый «Олимпийский бассейн» удобно устроились на принадлежащей государству земле. Небольшое судебное расследование по этому вопросу обернулось бы для «Дорала» финансовой катастрофой адских масштабов, однако владельцы отеля не сильно переживали по этому поводу. Четыре ночи подряд во время «Съезда Демократов» меня арестовывали за «плавание в бассейне в неположенные часы». Часа в три-четыре утра обычно.

После первых двух эпизодов это превратилось в ритуал. Я появлялся в патио перед бассейном, залитым лунным светом, здоровался с черным копом-охранником, раздевался и складывал одежду на пластиковый стул, стоявший у трамплина. Разговор, состоявшийся между нами в первую ночь, повторялся потом почти без изменений.

– Вам тут не положено, – говорил наемный коп. – Эта территория по ночам закрыта.

– Отчего же? – спрашивал я, снимая ботинки.

– Это против закона.

– Какого такого закона?

– Того самого, за выполнением которого я слежу, черт побери. Того самого, который говорит, что плавать по ночам запрещено.

– Ну… – говорил я, снимая часы и укладывая их в мою жесткую белую кроссовку, – а что произойдет, если я сейчас все-таки прыгну в бассейн и поплаваю там, несмотря ни на что?

– Вы правда собираетесь так сделать?

– Ага, – отвечал я. – Мне неудобно тебя беспокоить, но поверь, выхода просто нет. У меня нервы на пределе, единственный способ расслабиться – это прийти сюда и поплавать всласть.

Он горестно качал головой:

– Ну что же, выходит, ты собираешься нарушить закон.

– Сомневаюсь.

– В смысле?

– Насколько я понимаю, – отвечал я, – примерно 6 метров бассейна с той стороны, что ближе к океану, находятся в собственности государства.

Он пожимал плечами:

– Об этом мы спорить не будем. Но законом запрещено плавать тут по ночам.

– И все-таки я попробую. Что тогда произойдет?

– Я вызову полицейских. Иначе меня просто уволят. И я, несомненно, полезу туда за вами, черт вас возьми.

– Еще вы можете застрелить меня, – отвечал я, подходя к краю бассейна. – Выбьешь мне мозги прямо в воде. Потом скажешь, что принял меня за акулу.

Он улыбался, когда я нырял в воду, но 15–20 гребков спустя у воды уже стояли двое городских копов, светящих прямо в меня своими фонариками.

– Давай, чувак, – говорил один из них, – вылезай. Ты арестован.

– За что?

– Сам знаешь, – говорил другой, – вылезай.

Они отводили меня в холл к дежурному администратору, который, узнав, что я отстегиваю $85 за комнату и, кроме того, зарегистрирован как «пресса», снимал с меня всякие обвинения. Я подобру-поздорову уходил в свой номер, и на этом инцидент исчерпывался.

Эта церемония повторилась 24 часа спустя, потом на третью ночь, на четвертую… но пятой ночью охранник уже по каким-то причинам не заговаривал со мною. Я поздоровался и стал раздеваться, ожидая, что он, как обычно, позвонит по телефону и вызовет подмогу, как это происходило в предыдущие ночи… но вместо этого он просто стоял и смотрел, как я ныряю, не двигаясь. Следующие 45 минут он меня подчеркнуто игнорировал. Но когда, ближе к рассвету, какие-то типы попытались заснять на видео, как я плаваю, он их выгнал. На резонный вопрос, почему я могу плавать по ночам, а им нельзя даже близко к бассейну подойти, он не стал вступать в пререкания, а только указал им дубинкой на дверь.