Царство сумеречных роз (СИ)

Даже яркие голубые глаза цвета утреннего неба не имели той волшебной силы, присущей вампирам. У него были короткие, слегка вьющие волосы русого цвета. Квадратная челюсть, тонкие брови и губы. Было что-то такое в его чертах лица, отчего казалось, что он сочувствует тебе, симпатизирует и сам вызывает симпатию. Крепко сложенная фигура, лёгкий загар под дорогим костюмом серых тонов. Запонки, часы на запястье и стильный серебристый галстук.

И всё-таки было в нём что-то особенное. Я бы сказала, что он легко шагает сквозь века. Чем дольше мы находились в одной комнате, тем больше я проникалась его магнетизмом. От него сложно оторвать взгляд, стоит только попасть в капкан его глаз. Это волна настоящей силы. Влияния. Подлинной власти.

Офортос с дружелюбным интересом разглядывал меня в ответ, понимая, какой эффект производит. Ему нравилось видеть моё смущение и то, как я пытаюсь собрать себя по кусочкам после оглушительной «трапезы».

Вечный отвёл меня в ту самую мансарду, откуда наблюдал за мной и Дарденом. Здесь как в тропиках повсюду в кадках стояли пальмы. Между нами ряды из комнатных цветов, получающих дополнительное освещение из-под потолочных ламп дневного света. Где-то в глубине доносилось весёлое журчание маленького водопада, а возле панорамных окон, состоящих из квадратных стёклышек, разместились кофейный столик с уютными плетёными креслами, в которых мы и расположились.

За прошедшие часы солнце успело укрыться за тучами, на землю спустился дождь, мягко стуча по стеклянной крыше. Николь принесла нам кофе в кофейнике, чашки и вазочку с орехами и сухофруктами. Офортос тепло поблагодарил её и велел заняться юношей в спальне. Поклонившись, вампирша удалилась, и мы остались одни.

— Дарья Соррент, дочь вампира Кирилла Соррент и человеческой женщины Аделины Веллер. Родилась человеком, стала дампиром в руках возлюбленного, — заговорил Офортос, продолжая меня изучать.

В его глазах так и стояло любопытство, а голос звучал немного диковинно и с непонятным акцентом. Излучая дружелюбие, чем-то напоминал психотерапевта из фильмов, но держался с грацией аристократа. Поймав его взгляд, почудилось, что он хочет по-отечески обнять меня и успокоить. Это сильно контрастировало с тем, какой пожар продолжал тлеть внутри моего тела. Я едва себя сдерживала, меня одномоментно терзал и сексуальный голод, и вампирский, будто кровь донора не утолила жажду, а только распалила её.

— Вы ошибаетесь, господин. Меня обратили дикие вампиры, — сглотнув, ответила я, отводя взгляд. — И моё полное имя — Дарья Волкова. Я не вхожу в соррентийский клан.

— И всё-таки ты из их породы, — отмахнулся он, лукаво поглядывая, зная, какой пожар разбудил во мне его донор. — И, милая девочка, ты мне лжёшь. Я знаю о дампирах всё. Превращение не состоится, если рядом с человеком не окажется любящей вампир. Это может быть его родитель или возлюбленный. Кровь позовёт кровь. Иначе ты бы умерла во время трансформации, — крайне деликатно возразил Офортос. Он разлил по чашкам кофе и протянул мне. — Кто он, моя милая?

— Я не ваша милая. И не буду отвечать на этот вопрос, — холодно сказала я, машинально принимая чашку.

Наши пальцы соприкоснулись, и меня как током ударило. Через всё тело прошла волна, сосредотачиваясь между ног, и я согнулась, пытаясь ослабить давление. Чашка выпала из рук и разбилась, а я продолжала тяжело дышать, пытаясь успокоиться. Если он снова тронет меня — я потеряю над собой контроль.

Всё как будто застыло. Не смея поднять головы, наблюдаю, как расплывается коричневое пятно по голубой плитке. А потом вижу перед собой мужскую руку. Офортос закатал рукав, обнажая запястье.

— Пей, — приказал он.

Но я только скрипнула зубами. Ни за что я не буду пить кровь этого существа. Всё, что происходит, — следствие его воздействия. Он манипулирует мной. Но с какой целью?

— Пей! — прикрикнул он, меняя тембр голоса.

Я сама не поняла, что делаю. Мои руки потянулись к его запястью, а потом я вонзила клыки в его кожу. Кровь полилась ко мне в рот, я почти захлёбывалась ею, окунаясь в прохладное озеро, остужающее моё тело и успокаивающее душу. Его кровь оказалась лекарством от болезненного вожделения. Закончив пить, я откинулась назад, наблюдая, как быстро смыкаются края раны.

Офортос взял со стола льняную салфетку и аккуратно вытер мой рот. После призвал Николь, чтобы та убралась и принесла новую чашку. Через несколько минут мы вновь остались одни. В моих руках крепкий кофе, он приятно бодрит успокоенный разум, и я со всё возрастающим недоумением гляжу на своего собеседника.

— Прости, иногда я забываю, что молодым вредна кровь моих ребят. Слишком сладкая, как наркотик. Когда-нибудь, ты сможешь её пить, не боясь утратить контроль, — он извиняюще улыбается, но по глазам вижу, ему хотелось связать нас, пускай и на время. — Так кто он, твой возлюбленный? — повторил Офортос свой вопрос. Не дождавшись ответа, посмотрел совсем иначе. Его глаза засияли голубым светом, который отворил во мне потайную дверцу, и я разом обмякла.