Царство сумеречных роз

Чтобы убить вампира, нужен бронебойный пистолет или, как минимум, мачете. Или хороший нож и крепкие нервы, чтобы превратить головёшку этого ублюдка в кровавое пюре. У меня не было ничего из вышеперечисленного, а соклановцы Яна ожидали на заднем дворе, чтобы, когда он закончит, начать зачистку. Времени в обрез, так что у меня не было и минуты, чтобы собраться. Поэтому я, не побрезговав, раздела Тамару до белья, и переоделась в её спортивный костюм, напоследок закрыв глаза девушки. Предательство вернулось к ней сторицей.

Я будто предчувствую, как сейчас заскрипит задняя дверь и раздадутся голоса Светланы и Олова. А может ощущаю тихий скрежет сращиваемых волокон и тканей в теле Яна.

Словом, схватив первую попавшуюся сумку, я бросаюсь прочь, радуясь глубокой и глухой ночи, в которой даже стрельба не разбудила соседей. В этом районе бывало и не такое. Люди даже не догадываются о разыгравшейся драме. А после вампиров сюда приедут чистильщики, чтобы прибраться. И если Ян умён, в чём ему точно не откажешь, следом будет вызвана делегация из Конгрегации, чтобы продемонстрировать убедительную легенду, как погибла самая несносная дубовая ветвь на свете.

Глава 5. Раскрывшийся цветок

Удача благоволит храбрым, так что побег прошёл благополучно. Драпала я, сверкая пятками, до ближайшего перекрёстка, а там поймала попутку и рванула на съёмную квартиру за вещами, про себя радуясь, что предусмотрительно арендовала на вокзале ячейку, куда положила сбережения и настоящий паспорт. В сущности, я могла сразу отправиться туда, а потом куда карта ляжет, однако была одна вещь, которую не смогла оставить на квартире. Рискуя всем, я отправилась туда.

Таксист беспрестанно пытался втянуть меня в разговор, а я всё поражалась как медленно течёт время этой ночью. Ещё три часа назад я любовалась видом заката из апартаментов Яна, два часа назад висела в подвале его дома, а с час назад наблюдала за убийством своей дубравы. И вот теперь еду в никуда, голодная, как стая волков, грязная и уставшая. Хорошо сообразила умыться перед выходом, и теперь мокрые волосы неприятно холодят кожу головы под капюшоном.

Расплатившись, я выбралась из машины и огляделась, отмечая тишину улицы, а потом нырнула в подъезд и поднялась на пятый этаж, про себя сетуя, что окна не выходят на подъездную дорогу. Я была в прострации и некотором отупении, так что не сразу сообразила об отсутствии ключей. Они вместе с телефоном и карточками остались в сумочке.

Я до победного трезвонила в дверь, пока её не открыл заспанный Иван. Мужчина сонно уставился на меня, не понимая, что требуется, и я отпихнула его с пути, заходя на кухню за ножом. При правильном умении комнату можно открыть и так.

Чем и занялась, пока дядька что-то бурчал позади. К нему присоединилась Клава, измазанная в сметане и крайне недовольная происходящим. Почувствовав силу, женщина заговорила:

– Что? Не понравилось обхождение? То-то ты вся какая-то покоцанная! А какая машина, какие цветы, какой мужчина! Любишь кататься, люби и…

Я резко развернулась и выставила против неё нож. Клава тотчас заткнулась и отшатнулась, испуганно глядя на меня.

– Молчи! – хрипло гаркнула на неё, а потом вернулась к своем делу, благо замок, наконец-то, поддался, и я шмыгнула внутрь.

Не закрывая дверь, наспех покидала вещи в спортивную сумку, и положила самое ценное, что у меня было. Медальон с портретами родителей. Его в детстве сделал Птолемей, чтобы я всегда помнила о своей утрате. Но мне важнее знать, что у меня были родители. И могла быть нормальная семья, если бы не вампиры.

Я даже не заметила, что застыла, глядя при ярком свете на их лица. На первоначальной фотографии папа, обнимая, смотрел на маму, а она грустно глядела в объектив старого фотоаппарата.

Лирика закончилась. Как и сборы. Как есть, я вышла из комнаты, и в тот же миг меня атаковали «любимые» соседи. Оба набросились с двух сторон, и Клава кричала:

– Держи дрянь! Получи! На!

Пьяный дух разбудил в них лихую удаль и азарт, а я была слишком уставшей, чтобы противостоять сразу обоим. Ваня как-то извернулся, беря меня в тиски, а потом приложил о стену, и я упала, погребённая под их ударами.

– Клава, стой! – муж отпихнул жену, когда из моего рта вырвалась кровавая слюна. – До смерти забьёшь же! За каким лешим нам это надо?!

– А что? Она первая напала! Ты посмотри на моё лицо! – зло выпалила та, потирая руку – он жёстко толкнул её в сторону, и она приложилась ею о выступ коридорной стенки. – Пусть платит!

А потом её ручонки потянулись к моей сумке, пока Ваня держал меня у пола, чтобы не могла её остановить.

– Глянь – и взять-то нечего! – разочарованно протянула Клава, вывалив стопку вещей на пол. – О! А это может пригодиться. Дорогой, наверное, – добавила она, добравшись до серебряного медальона. Он не был ценным, но в пьяных глазах сиял прилично, чтобы позариться на цацку. – Твои родаки? Стремные-то какие, ты вся в них! Поганка бледная! Ну, ничего-ничего, мы тебя ещё научим, как себя вести в приличном обществе!