«Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!»

Кротов уже ничего не думал. Мысли проносились ураганом, сменяли одна другую и никак не желали выстроиться хоть в какую-то систему. Что же выходит-то? Кто стоял во главе всей организации? Неужели? Но ведь быть того не может! Поговаривали, что кто-то из уцелевших великих князей. То ли Николай Николаевич, то ли Кирилл…

Ничего себе, князь!

Выходит и о нем, Кротове, было известно гораздо больше, чем вслух сообщил в памятную встречу глава всесильного Комитета? Было отчего прийти в замешательство!

Сталин окутался облаком табачного дыма.

— Ты закуривай, товарищ Кротов, не стесняйся. Видишь, какие интересные расклады преподносит порою жизнь? Но ведь цели мы достигли. Власть в Сибири поменялась, переходное правительство первым делом предложило договор об объединении, и еще одна часть русской земли войдет в новую Россию. А наладить быт мы поможем. И у себя все сделаем, как надо. Лишь с поляками разберемся и сразу поменяем очень многое.

Теперь Кротов уже не удивился бы, узнав, что и нынешняя война тоже дело рук небольшого усатого человека. Тоже ведь сыграла на пользу. Победа грядет, в этом полковник не сомневался ни на минуту.

Невольно вдруг вспомнилось, как буквально позавчера довелось инспектировать одну из направляющихся к фронту дивизий. Все солдаты чем-то похожи, военная форма нивелирует людей, однако несколько лиц привлекло внимание. Потом перед глазами возник трактир в первый день приезда в Москву, случайная компания… Вот уж где довелось!

— А вы какими судьбами здесь?

— Как и все, гражданин полковник Хотели устраиваться на государственный завод, там сейчас рабочие требуются. Но ведь прежде надо с войной покончить.

В глазах у солдата гасло первоначальное удивление. Не так давно вместе выпивали, а оказалось, не вполне со своим парнем, а с офицером в чинах. Хотя в армии все свои. Только одни постарше, как отец в семье, а другие — их дети или младшие братья. Те самые братцы, не раз и не два наносившие поражения и тем же полякам, и туркам, и самому Наполеону…

— Адрес у меня есть. После победы обязательно загляну. Может, и на передовой увидимся. Ну, удачи вам, братцы!

Воспоминание промелькнуло и исчезло.

— Кстати, переходное Сибирское правительство присвоило Покровскому звание полковника через чин, а на следующий день — генерал-майора. Неудобно как-то: столько у него в подчинении было и полковников, и даже генералов, а сам так и оставался капитаном. Думаю, предложить ему для начала дивизию. Справится?

— С дивизией — да. Вот до корпуса еще чуть дорасти надо. Чересчур быстрый рост вредно сказывается на порученном деле. Но разве Покровский…

— Согласится, разумеется. Он же патриот страны. А тут еще Центр приказывает. У тебя ведь тоже имелись кое-какие сомнения, полковник?

— Очень мало, товарищ Сталин. Когда служба приносит непосредственную пользу… — продолжать Кротов не стал.

Не любил он льстить кому-то ни до революции, ни после. Теперь тоже не собирался менять привычки.

А вообще странно. Бороться против власти и в итоге узнать, что, оказывается, служил ей. Воистину чудны дела твои, Господи! Все мы фигуры в порою непонятной нам игре. Только ведь без фигур не бывает победы.

Хотелось о многом спросить Сталина, тем более сегодня он вроде был настроен на откровенность, только время уже поджимало. К утру надо быть уже в Смоленске, а сейчас — глубокая ночь. Пока доберешься… А вот повторится ли нынешняя беседа… Насколько Кротов изучил характер непосредственного начальника, а в ближайшее время наверняка правителя не огрызка империи, а вновь шестой части суши, тот предпочитает скрытность. Может, правильно на подобной высоте.

Сталин тоже посмотрел на часы:

— Вот и поговорили. Пора тебе. Удачи, полковник! Справишься, станешь генералом. Не век же в одном звании ходить.

— Разрешите идти? — Кротов привычно вытянулся.

Воздух снаружи пах весной. Казалось, уже пробивается первая трава, свежая, зеленая, а на деревьях набухают почки. В такую погоду хочется быть вдвоем, только войну еще никто не отменял. Но войны проходят. Была бы вечной Россия.

А личные дела… Придет и их время. Когда-нибудь, среди других дел…

ГЛАВА 21 Смоленск

1

Бронепаровоз тяжело вздыхал, словно мифический огнедышащий дракон из детских сказок. Но куда там какому-то дракону? Шестидюймовка Канэ на его платформе была заведомо мощнее и Змея Горыныча, и его европейских собратьев. Да еще на задней площадке имелось зенитное орудие Лендера для самообороны с воздуха. Петроградцы постарались, соорудили тяжелый бронепоезд, да еще назвали в память о былом морском величии страны «Ильей Муромцем».

На стене пакгауза висел плакат: «Все на защиту Отечества!» И ни слова о свободах, завоеваниях революции, прочей ерунде. В трудные времена главное вспомнить, что у тебя есть родина.

Вдалеке гремело. Хотя как — вдалеке? Бои шли практически под городом. Но тут хотя бы впервые с начала войны успели оборудовать позиции по всем правилам — развитую сеть ходов сообщений, даже несколько рядов колючей проволоки. И сил стало немного больше. Не так, чтобы очень, и все же…