«Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!»

Дальше тема продолжения не получила. Толку от крохотного государства! В бывшем вольном Петрограде, вновь воссоединившемся с Россией, населения с учетом окрестностей и то наверняка больше. Но в имперской столице хотя бы немало заводов, не столь мощных, как в былые годы, развал больно ударил по всем предприятиям на всех некогда единых землях, и все-таки какой-то потенциал сохранился, и при известном напряжении сил что-то можно вновь пустить в ход, выдать столь необходимую в данный момент для фронта продукцию. Те же пушки, снаряды — то, без чего нельзя достигнуть победы.

Если верить той же прессе, как раз сейчас подобное и происходит в городе на Неве. Заводы оживают, у людей вновь появилась работа, и скоро войска почувствуют ее результаты.

Мельчугов еще заметил, что многие предпочтут работу призыву на войну, но с другой стороны, должен же кто-то трудиться в тылу!

— А письма есть? — спросил Чижевский.

— Не было.

— Бардак…

Вроде бы в обороне почта должна худо-бедно ходить, и все равно с самого начала войны ни единой весточки от семьи. Хотя и в мирное время на почту сплошные нарекания.

— А ведь при такой погоде дня через три немного подсохнет, и будет нам новая порция удовольствия, — вздохнул Чижевский. Ему хотелось, чтобы перерыв в боевых действиях был побольше. Раз уж время играет на них.

— За три дня многое может измениться, — Тертков в затишье вновь обрел свойственный ему оптимизм. А что? Новый правитель по случаю войны спешно вступил в должность, уже успел несколько раз выступить по поводу новой политики государства, поставив во главу объединение некогда единых земель по добровольному признаку, твердо заверил народ в грядущей победе, призвал всех приложить силы для ее скорейшего наступления. Все ясно и четко, разложено по полочкам, и остается лишь проводить сказанное в жизнь. — Да… Вот еще. В газете новое выступление президента. Говорит, что враги, пользуясь случаем, активизировали свою деятельность по дестабилизации обстановки, и призывает всех к бескомпромиссной борьбе с подрывными элементами.

— Опять с генералами и офицерами? — невольно вздрогнул Чижевский. Перед его глазами невольно возникли картинки семнадцатого года, начиная с великой и бескровной. Бесконечные унижения, весьма часто — опасения за собственную жизнь, безнаказанные убийства офицеров, озверелая солдатня, весьма часто сама не ведающая, что сотворит завтра…

Неужели опять?.. Неумно, ох как неумно! В дни войны подрывать доверие в командный состав и тем разваливать без того слабую армию, словно и не было предыдущего неудачного опыта проигранной накануне победы войны… Вроде бы в предвыборных речах ничего подобного не было. Если капитан ничего не напутал. Подобно многим «бывшим», он не слишком следил за баталиями кандидатов, элементарно не веря никому из них и не надеясь на какое-нибудь улучшение общей ситуации.

— Нет, про офицеров ни слова, — Тертков профессионально изучил речь. — Только об оппортунистах, скрывающихся под видом работников других партий и всяких поддерживающих их гражданах. Например, четко указаны враждебные происки в нескольких митингах протеста, состоявшихся перед самой войной. В частности, в некоторых типографиях найдены прокламации, призывающие к свержению новой власти. Причем отпечатаны они еще до озвучивания результатов выборов. Указывается, что Комитет нашел четкий след, уходящий в Польшу. Кого-то даже уже арестовали по подозрению в шпионаже и работе на противника.

— Н-да… — процедил капитан. Как реагировать на подобные новости, он не знал. Только невольно радовало, что в качестве мишеней на сей раз выбраны другие категории граждан.

— Вот именно! — Тертков наставительно поднял вверх указательный палец. — Мы в какой-то степени счастливые люди. Враг прямо перед нами, легко узнается по форме, а вы представьте, как трудно будет в тылу! Чувствую, сейчас такая там чистка начнется — только держись!

Чему-то улыбнулся Мельчугов. Наверняка втайне обрадовался, что отныне партии всерьез займутся взаимным уничтожением. А после этого — кто знает? Вдруг правители начнут думать не о партийных программах, а о доставшейся им стране? Только озвучивать свои надежды в присутствии комиссара молодой офицер, разумеется, не стал. Пусть приходится вместе рисковать жизнями, только все-таки политический руководитель, этакое око власти, это не свой брат, и относиться к нему приходится с изрядной долей осторожности. Сдержанность в словах давно стала свойством натуры. Ляпнешь что-нибудь не то, и мигом окажешься в списке контрреволюционеров.

Чего еще ждать в наступившем царстве свободы?

ГЛАВА 18 Харбин и Сибирь

1

— Вот такие у них это… планы, Виктор Леонидович.