Царство сынов Солнца

Окружающие Кориканчу площади и улицы ждали покорно и терпеливо. Склонив головы, чтобы не оскорбить недостойным взглядом Единственного, на Кусипате стояли только самые знатные кураки, самые прославленные воины Четырех сторон света. Сыны Солнца подарили людям их царств новую жизнь, достойную человека. И они благодарные, терпеливо ждали конца встречи сынов Солнца со своим прародителем.

Оглушительный крик ликования встретил появление во вратах Кориканчи сияющего золотом Единственного, И вздрогнули каменные громады священного города. И содрогнулось все живое от вопля восторга. Взмывшие было в небо птицы попадали на плоские соломенные крыши домов, на празднично разодетую толпу. Всесокрушающей была любовь к Единственному…

Только самые близкие родичи могли подойти к Единственному. Они получали из его рук сосуды с напитками и передавали их наидостойнейшим вассалам. Все сосуды были парными, и каждый, кто получал сосуд Единственного, знал: точно такой же останется навсегда в доме правителя. Вот почему сосуд Единственного становился самой дорогой святыней.

Первыми удостаивались этой высочайшей чести и божественного благословения самые знаменитые воины, которыми гордилась вся страна. Возвратный тост воина-героя сопровождался обязательными подношениями из золота и серебра. Единственный удостаивал тостами и самых главных курак. Инки меньшего ранга обменивались возвратными тостами с остальными воинами и кураками. Никто не должен был остаться незамеченным. Каждый уносил домой частицу доброты сынов Солнца.

Между тем гора подношений становилась все больше и больше. Золотые сосуды, растения и животные, сделанные в натуральную величину из драгоценных металлов, сияли отраженным солнечным блеском у подножия трона Единственного. Они символизировали царства и народы, которых облагодетельствовали сыны Солнца. Инки тщательно оберегали от дурного глаза подношения вассалов.

Золотая пума, изготовившаяся к решительному прыжку, поразила всех. Взгляд Единственного на мгновение потеплел. Это не осталось незамеченным, и фигурка исчезла в храме Солнца.

Пуму преподнес главный курака рода Яровильков, правивший в Чинчасуйю еще до прихода сынов Солнца. Сокол и пума были родовыми уаками всех царей Яровильков. Большинство правивших курак также звали — Гуаман Пома, добавляя иногда другие прозвища, чтобы подчеркнуть особые заслуги. Таков был обычай у всех индейцев, включая самих сынов Солнца.

Гуаман Пома Мальки отделился от своих родичей и придворных. Теперь настал его черед. Он запел громко и звучно. Он пел своему повелителю о подвигах людей чинча во славу Единственного. Он пел о недавно вернувшемся к своему Отцу-Солнцу Великом Реформаторе и Великом Завоевателе. Его воины увели границы Четырех сторон света далеко за горизонт к водам соленого озера, у которого нет конца.

Хор воинов, одетых, как и Гуаман Пома Мальки, в шкуры зверя — уаки всех Яровильков, повторял лишь слова припева:

— Эй, сияющий, слава, слава!
— Эй, карающий, сила, сила!..

Вырывавшийся из зверяной пасти человеческий голос звучал зычно и устрашающе. Флейты свистели пронзительно. Глухо охали большие барабаны, а маленькие выводили причудливую дробь, заставлявшую вибрировать воинов-певцов.

Прямо перед троном Единственного разыгралось настоящее сражение, и, хотя то был лишь воинственный танец чинчей, всё узнали в нем великий подвиг их благородного предводителя Помы, отразившего свирепый налет людей Анти. Единственный благосклонно качнул головой, давая понять, что знает цену мужеству и преданности людей чинча…

Как и чинчи, курака каждого царства, вручая свои подношения, рассказывал Единственному о самом замечательном подвиге ушедшего к Солнцу родителя сапа инки и своих героев, не щадивших жизни ради сынов Солнца. Каждое царство кичилось своим далеким прародителем, символы которого угадывались в одеянии и головном уборе индейцев. Голова пумы, крылья гигантского кондора, ветвистые рога оленя, лоснящаяся шкура тапира или пятнистая кожа гигантской, анаконды безошибочно указывали, от кого брали свое качало люди всех царств в народов, объединенные сынами Солнца, дабы нести великую службу, возложенную на инков всемогущим Солнцем.

Но не пышность и не красота нарядов, не богатство подношений и даже не сегодняшние заслуги определяли порядок выступлений вассалов. Каждый народ и каждое царство находились на своем природном месте; кто первый, пришел еще к Манко Капаку, был и сегодня первым во всем; кто последним удостоился чести стать подданным Куско, был последним во всем…

Только на пятый день манифестации вассалов подошли к концу. И тогда наступил самый важный момент: Солнце должно было сказать своим сынам, что ждет их в новом году.