Царство сынов Солнца

Одно из самых интересных явлений Тауантиксуйю связано с тем, что сегодня именуют национальным вопросом. Конечно, не все индейские царства, вошедшие в Тауантинсуйю, могут быть названы государственными устройствами, но все они до захвата инками являлись самостоятельными объединениями индейцев, перешагнувшими рубеж первобытнообщинного строя: там, где инки встречали дикость и первобытное варварство, они отказывались от завоевания новых земель. Этот факт засвидетельствован хронистами. Об этом же говорят границы царства.

Далее. Когда инки боролись за право стать организатором панкечуанского государства, вокруг ареала расселения кечуа не было пустоты. Мы знаем, что на юге Куско находилось крупное государственное образование индейцев колья (аймара). На западе — царство Чиму, по уровню своего развития превосходившее инков. На севере инки столкнулись с целым рядом крупных государственных образований индейцев, мало в чем уступавших кечуа. Достаточно назвать царство Кито.

При этом мы не можем забыть, что в Тауантинсуйю проживало не менее 10 миллионов человек и, следовательно, некечуанское население империи исчислялось в миллионах. Удержать в подчинении столь пёстрое в этническом отношении и многочисленное население было делом чрезвычайной сложности. И хотя мы знаем от хронистов, что инкам приходилось то тут, то там усмирять непокорных подданных, не менее очевидно и то, что царство сынов Солнца было единым государством.

Скажем сразу: сыны Солнца не внесли ничего принципиально нового в систему управления столь огромной страной. Они пользовались извечными орудиями управления антагонистического классового общества — кнутом и пряником. Однако в пределах этой «системы» инки нашли ту золотую пропорцию, которая многократно увеличила эффективность воздействия каждого из них. Инки сумели найти оптимальный вариант приспособления своих кнута и пряника к реальной действительности общества и государства. Более того, они сами создали эти орудия эксплуатации и одновременно решения "национального вопроса", поскольку им не у кого было их заимствовать.

Нет необходимости говорить, насколько сложен этот вопрос. И все же мы попытаемся выделить и показать конкретные приемы и методы этнокультурной политики инков, которые, на наш взгляд, больше остального учитывали специфику ареала их действий и потому оказались наиболее эффективным средством.

Прежде всего для инков вообще не существовал национальный вопрос, и они отнюдь не стремились решать национальную проблему, как она представляется нам сегодня. Перед Куско стояла совсем другая задача: побольше захватить и удержать в пределах Тауантинсуйю «чужих» царств и народов.

Гуманные, миссионерские соображения инков не волновали. И если какой-то народ не покорялся им, создавая малоприятный прецедент, «миссионеры» из Куско вполне могли вырезать такого «неблагодарного» соседа. Подобные акции не представляются обязательными, но исключать их, особенно из раннего периода становления господства Куско, также нет никаких оснований.

Заслуга инков в другом: они сумели понять, что этнокультурные различия, кажущиеся одним из самых неодолимых препятствий, могли быть использованы для успешного решения задачи создания царства сынов Солнца. Однажды уяснив столь ценную для себя истину, правители Куско стали уделять этому вопросу самое серьезное внимание. Видимо, он стал важной, если не важнейшей, традицией их экспансионистской деятельности, чем-то вроде обязательного священного ритуала. В официальной религиозной доктрине инков эта традиция приняла вид миссионерства сынов Солнца.

Четко выделяются две главные тенденции, определявшие сущность политики Куско в отношении других племен и народов (мы просим извинения за то, что вынуждены пользоваться современными терминами). На первый взгляд они не просто противоречат, но даже исключают друг друга. Судите сами.

Инки прежде всего стремились к поголовной кечуанизации всего населения страны. Но одновременно они сознательно заставляли покоренные племена и народы сохранять свою этнокультурную самобытность или, точнее, ее наиболее очевидные формы проявления, включая одежду, культуру и даже религию, а также — и это очень важно! — местные, формы правления. Последнему придавалось особое значение.

Встретившись в реальной жизни Тауантинсуйю лицом к лицу с великим разнообразием племен и народов, испанцы даже не усомнились, что перед ними единое государство. Но они увидели и другое: даже если собирались вместе "сто тысяч человек", различить их "национальную принадлежность" не составляло никакого труда (Сьеса де Леон).