Царство Зверя

Ропшинский(в полусне). Воронье… воронье… Ох, Данилыч, что мне приснилось-то… (Coвсем проснувшись.) А? Что?.. Стучат?..

Кириллов. О, Господи! Уж не беда ли какая?.. Помилуй, Царица Небесная!.. (Надев саблю и подойдя к двери.) Кто там?

Голос Аргамакова(из-за двери). Отворяй! Отворяй!

Кириллов. Да кто? Кто такой?

Голос Аргамакова. Оглох ты, старая тетеря, не слышишь, что ли, по голосу? Я, я – Аргамаков, плац-адъютант…

Кириллов. Александр Васильевич, ваше высокоблагородие, чего угодно?..

Голос Аргамакова. Продери-ка глаза, пьяная рожа! Аль забыл, с кем говоришь?.. Я к его величеству с рапортом.

Кириллов. Государь почивать изволят, ваше высокоблагородие, – будить не велено…

Голос Аргамакова. Врешь, дурак! О пожарах и ночью докладывать велено.

Кириллов. Пожар? Где пожар?

Голос Аргамакова. В Адмиралтействе. Да черт тебя дери, долго ли мне тут с тобой разговаривать?.. Ужо на гауптвахте выпорю, так узнаешь, сукин сын, как команды не слушаться… Отворяй!

Кириллов. Сейчас, сударь! Сейчас. Фонарь потух, темно, ключа не найду… (Тихо Ропшинскому.) Степа, а Степа? Беды бы не вышло?.. Не взбудить ли государя, что ли?..

Ропшинский. Нет, Данилыч, упаси Боже будить – убьет… Пусть уж полковник сам, как знает, а наше дело – сторона.

Голос Аргамакова. Отворяй же! Отворяй, черт, анафема!

Ропшинский. Вишь, как лют, – пожалуй, и вправду засечет. Отворяй-ка скорее, Данилыч!

Кириллов. О, Господи, Господи! Помилуй, Царица Небесная…

Отпирается дверь. Входит Аргамаков. За ним – Бенигсен, кн. Яшвиль, Бибиков, Татаринов, Скарятин, Николай и Платон Зубовы, с глухими фонарями и шпагами наголо.

Кириллов. Кто такие?.. Кто такие?.. Ой, ой… Батюшки… Караул!..

Ропшинский(убегая направо). Караул!

Кириллов(выхватив саблю из ножен и становясь перед дверью спальни). Стой! Стой!

Заговорщики окружают Кириллова.

Николай Зубов. Саблю долой!

Ударом шпаги выбивает у Кириллова саблю и ранит его в руку.

Кириллов(падая). Государь! Государь! Бунт!

Павел(на мгновенье проснувшись, приподнимается на постели). Кто там? Кто там? (Падает навзничь и опять, засыпая, бредит.) Сашенька, Сашенька, мальчик мой милый… Я так и знал… Ну, слава Богу…

Яшвиль(приставив дуло пистолета к виску Кириллова). Молчи – убью!

Аргамаков(хватая кн. Яшвиля за руку). Что вы, князь, – всех перебудите.

Николай Зубов. Рот платком! Тащи вниз!

Кириллову затыкают рот и стаскивают по лестнице.

Аргамаков. А другой?

Николай Зубов. Убежал.

Платон Зубов. Беда! Тревогу подымет.

Бенигсен. Не успеет. А наши-то где?

Николай Зубов. Разбежались. Кто на лестнице да на дворе отстал, а кто – в саду; как давеча вороны-то раскаркались, все перетрусили.

Бенигсен. Ну, черт с ними! Нас и так довольно. Только скорее, скорее! (Подойдя к дверям спальни, отворяет наружную дверь и пробует отворить внутреннюю.) Изнутри заперся – значит там. (Прислушивается.) Верно, спит. У кого инструмент?

Аргамаков. Здесь.

Бенигсен. Отпирайте.

Аргамаков(Платону Зубову). Фонарь подержите.

Голоса заговорщиков(с лестницы). Бегите! Бегите! Тревога!

Платон Зубов. Господа, слышите?..

Дрожит и роняет фонарь.

Бенигсен. Эх, князь, теперь не время дрожать!

Павел(просыпаясь). Кто?.. Кто?.. Кто?..

Соскочив с постели, подбегает к двери и прислушивается.

Бенигсен. Инструмент, что ли, испортился?

Аргамаков. Нет, да замок аглицкий, с фокусом – отмычка не берет.

Николай Зубов. Ну-ка, плечом, – авось, подастся.