Царствование императора Николая II

В день несчастия был назначен прием у французского посла, и государь (по представлению министра иностранных дел князя Лобанова-Ростовского) не отменил своего посещения, чтобы не вызывать политических кривотолков. Но на следующее утро государь и государыня были на панихиде по погибшим и позже еще несколько раз посещали раненых в больницах. Было выдано по 1000 рублей на семью погибших или пострадавших, для детей их был создан особый приют; похороны приняты были на государственный счет. Не было сделано какой-либо попытки скрыть или приуменьшить случившееся – сообщение о катастрофе появилось в газетах уже на следующий день 19 мая, к великому удивлению китайского посла Ли Хунчана, сказавшего Витте, что такие печальные вести не то что публиковать, но и государю докладывать не следовало!.. Печать оживленно обсуждала причины катастрофы; общественное мнение стало искать ее виновников. Левые органы печати кивали на «общие условия», писали между прочим, что если бы у народа было больше разумных развлечений, он не рвался бы так жадно к «гостинцам»… Было назначено следствие, установившее отсутствие какой-либо злой воли; указом 15 июля за непредусмотрительность и несогласованность действий, имевших столь трагические последствия, был уволен заведовавший в тот день порядком и. о. московского обер-полицмейстера, и понесли различные взыскания некоторые подчиненные ему чины.

Печаль о погибших не могла, однако, остановить течение государственной жизни, и уже 21 мая на том же Ходынском плацу дефилировали стройные ряды войск. Коронационные торжества закончились 26 мая. Они сопровождались, по традиции, изданием манифеста со всевозможными льготами – понижением налогов и выкупных платежей, а также прощением недоимок на общую сумму до 100 миллионов рублей, смягчением наказаний, различными пожертвованиями (в том числе 300 000 рублей на студенческое общежитие) и рядом милостивых высочайших рескриптов, обращенных к старейшим заслуженным духовным и государственным деятелям – всем трем митрополитам, фельдмаршалу И. В. Гурко, генералу Ванновскому и др.

Французский кабинет Мелина – Ганото, стремившийся всячески подчеркнуть свою связь с Россией, отпустил на день коронации русского царя учеников всех школ; президент Феликс Фор и члены правительства явились на торжественное богослужение в русской церкви на улице Дарю. Париж был украшен русскими и французскими флагами. Солдатам дали добавочную порцию вина, сложили с них многие взыскания… Германский посол недовольно писал о «культе России», «насаждаемом сверху» французским правительством.

В манифесте 26 мая государь выразил удовлетворение по поводу приема в Первопрестольной. «Народные чувства, – говорилось в нем, – с особенной силой выразились в день народного праздника и послужили Нам трогательным утешением в опечалившем Нас посреди светлых дней несчастии, постигшем многих из участников празднества».

На второй день по окончании коронационных торжеств, 28 мая, в Нижнем Новгороде открылась Всероссийская выставка. Намеченная еще при императоре Александре III, подготовленная главным образом Министерством финансов, эта выставка должна была показать достижения русского хозяйства за последние четырнадцать лет.

* * *

Выставка занимала обширное пространство – около 60 десятин – на левом берегу Оки, близ территории ежегодной ярмарки. К ее началу были готовы еще не все павильоны. На открытие съехалось большинство министров и кое-кто из коронационных гостей (в том числе Ли Хунчан). С. Ю. Витте произнес речь, объясняя выбор Нижнего – «средоточия нашей внутренней торговли, расположенного недалеко от Первопрестольной столицы, на главнейшей реке Русского государства и на историческом пути в азиатские страны».

* * *

«Наша задача, – говорил министр финансов, – наглядно представить России и всему миру итоги того духовного и хозяйственного роста, которого достигло ныне наше отечество со времени Московской выставки 1882 г. Последние годы отмечены чрезвычайным ростом нашего отечества. Перед лицом этой правды, наглядно показанной здесь, на песчинке обширной русской земли, не может не охватывать патриотическая радость».

Витте в заключение подчеркнул «глубокую государственную мудрость» системы промышленного протекционизма.

Плата за вход на выставку была установлена в 30 копеек, а для фабричных рабочих и для учащихся вход был бесплатный; им, кроме того, предоставлялся даровой проезд по железным дорогам до Нижнего и обратно.

Несмотря на тщательную подготовку целого ряда отделов, в частности Русского Севера или художественного отдела, которым заведовал художник А. Н. Бенуа, выставка сначала привлекала мало публики – за первые пять недель число посетителей в среднем составляло 5000 человек в день; при обширности выставки она казалась почти пустой, и критики из толстых журналов злорадно писали: «Посетителей сотни, а рассчитывали на тысячи и миллионы…»