– Я понял тебя, мой Король. Спешу заметить, что в мыслях не держал плохого. Я думаю об Игре, о Доске, о Фигурах. Это моя основная функция. Посчитал, что стоит тебе об этом напомнить…
С этими словами он развернулся и пошел в сторону особняка, а я как-то сразу обмяк. Сел на берегу и снова закурил, глядя на черную воду пруда. Игра, Доска, Фигуры… Как же паршиво.
Паршиво от того, что Барри прав, точно так же, как прав и я. От того, что мне приходится делать выбор, за который могут поплатиться миллионы людей, и не слыхавших ни о какой Игре. Что я, исходя из гуманистических соображений, могу угробить этот мир.
И тяжело, когда знаешь, что ты стоишь на распутье, перед тобой две дороги, и обе – правильные. Обе – верные. По какой ты пойдешь? По дороге совести или по дороге разума? Я сделал свой выбор.
И осилю этот путь. И верю, что мои люди справятся. Да, меня нередко предавали, но я все равно не теряю веры в людей. Потому что в тот день, когда я перестану верить своим Фигурам, мне нужно уходить на покой, в «Ящик»… Или в небытие.
Конфуций как-то сказал: «Посылать людей на войну необученными – значит предавать их». Я не хотел предавать свои Фигуры… Я обучу их так, что они станут идеальными солдатами…
Реджи села рядом, положив голову мне на плечо.
– О чем ты думаешь? – тихо спросила она.
– О дорогах, которые мы выбираем, – горько усмехнувшись, ответил я.
Она обхватила мою левую руку, прижалась ко мне потеснее.
– Ты же знаешь, что я с тобой, куда бы ты ни пошел, – сказала она еле слышно. – Я понимаю, как тебе сейчас тяжело…
– Все в порядке, Реджи. – Я улыбнулся и чмокнул ее в макушку. – Это минутная слабость. Я просто очень устал. Клянусь, вот отобьемся от Белых, просплю двое суток подряд.
Она рассмеялась.
МОСКВА. КОРОЛЕВА
Я рассмеялась, хотя на душе было мерзко. Толя выглядел неважно, а уж как он наорал на бедного Барри… Надо будет поговорить потом с Турой, не хватало еще конфликтов внутри группы…
Мы недолго посидели на берегу пруда, а затем отправились в особняк. По пути Толя рассказал о своем плане, как максимально использовать таланты Сони, и его задумка показалась мне весьма забавной. Если все сработает так, как он спланировал, Белые погибнут в течение нескольких минут. Другое дело, что Белые могут преподнести нам сюрприз, как это уже случалось раньше.
Нельзя недооценивать противника. Нужно всегда быть готовым. Держать ухо востро и хвост пистолетом. Так, кажется, здесь теперь говорят…
Из дверей стеклянной террасы-столовой в парк вышли Степан и Костя, тащившие большой пулемет, станок и коробки с патронами. Увидев нас, они кивнули и приблизились.
– Обе северные башни вооружены, – сказал Старший, ставя огромный пулемет на землю. – Сейчас поставим на юго-восточную этот «Утес» и займемся оставшейся.
– Патронов достаточно? – спросил Толя.
– Ты шутишь, – удивился Степан. – У тебя в оружейной арсенал для ведения Третьей мировой. Конечно, достаточно. Думаю, дельце будет пустяковое.
– Ни фига себе, пустяковое, – вмешался Костик.
– Дружок, если выбрана хорошая позиция, один пулемет может остановить армию, – повернулся к нему Степан. – А у нас их четыре. Справимся, уж поверь.
Он отряхнул брюки и посмотрел на Короля.
– Меня только один вопрос беспокоит, – произнес он. – Будет ли у Белых оружие, и если будет, то какое?
– Этот вопрос волнует всех, – сухо ответил Толя. – Я сомневаюсь, что они успели как следует вооружиться, но всегда предпочтительнее готовиться к худшему. Поэтому мы и укомплектовали башни парами. Один стреляет, второй прикрывает.
– Прикрывает от чего? – с любопытством спросил Костя.
– Пойдем, балаболка, дел невпроворот, – перебил его Старший, с кряхтением поднимая «Утес».
Костя пожал плечами. Когда они отошли, я посмотрела на встревоженное лицо Толи. Многое бы я дала за то, чтобы увидеть, как он радуется чему-то или просто безмятежен. Но в последнее время он ходит мрачный, напряженный, вечно о чем-то думающий, и винить его за это сложно. Ситуация тяжелая, ему многое надо решить, многое предусмотреть и о многом подумать.
Он совсем не похож на себя былого, когда действовал в качестве Ферзя. Тогда он не так переживал, он был бесшабашным, веселым и храбрым солдатом, которого не волнуют проблемы вселенского масштаба. Но Ригес, которого я тогда знала, исчез. Теперь передо мной настоящий Черный Король. Да, конечно, тысячелетия, проведенные на Земле, изменили его, да и сам статус меняет характер Фигуры, в чем я убедилась на собственной шкуре. Он теперь намного трепетнее относится к людям, больше думает об Игре и последствиях своих решений, и я искренне сочувствую ему, поскольку даже мне, Королеве, Фигуре действия, слишком часто лезут в голову мысли о людях, Игре и принимаемых решениях…
Впрочем, несмотря на изменения в характере, мы по-прежнему были настроены на одну волну. Я понимала его с полуслова, верила ему и знала, что он делает все для блага своих подопечных.
– Ты боишься, что Белые будут хорошо вооружены? – спросила я.