Цеховик. Книга 1. Отрицание (СИ)

Беру голубой. Малыш сидит и держит на ниточке воздушные шарики. Чуть ниже располагается надпись: «Наш ребёнок». Ну, давай знакомиться, Егор Брагин. На первой странице приклеена фотография свёртка с хмурым лицом, похожего на гусеницу. Дальше заполнены рост и вес по месяцам. Теперь я знаю, когда у «меня» появились зубы, когда я начал ползать, а когда ходить.

Методичная у меня мама. Листаю страницы. Мама держит меня на руках, я в панамке и совершенно голый сижу на балконе с морковкой в руке, вот я постарше вгрызаюсь в огромную дольку, скобку, как говорил отец, арбуза. А вот мы втроём. Мама, папа я, дружная семья…

Вот я с каким-то мужиком с ружьём, вот деревня и гуси, атакующие испуганного меня. А вот первомай, и я сижу на загривке у отца.

Перехожу к другому альбому, к более общему, не посвящённому исключительно моей персоне. Молодые родители, на природе, на картошке, в компании друей, отец в полевой форме, беременная мама, мама со мной, опять мы вместе. В общем, обычный альбом. Классика.

А вот и что-то не совсем обычное. Толпа военных в странной форме без опознавательных знаков. Зелёные человечки. Все весёлые, в обнимочку. Мир, дружба, жвачка. Батя тут же стоит. Забавно смотрятся рослые чернокожие дядьки в танковых шлемах. Похоже, Африка. Аккуратно вынимаю фотку из уголков и читаю на обороте. Браззавиль-75. Ну вот всё и стало понятным. Оттуда перебрасывали войска и боевую технику в Анголу.

Видать, там он и нашёл свой конец. Я подхожу к шкафу и выдвигаю ящик. Тут документы. Отлично, изучу завтра. Моё внимание привлекает красная коленкоровая коробочка. Ну-ка, что это. Я снимаю крышечку. Ух ты! Медаль необычная какая… И удостоверение. Беру его в руки.

EL CONSEJO DE ESTADO DE LA REPUBLICA DE CUBA

Otorga a: БРАГИН Андрей Прокофьевич

Кубинская медаль за Анголу… Необычная. Планка почти как на советских медалях, но чуть более короткая, будто приплюснутая. Потянута полосатой муаровой лентой. А сама медаль из золотистого металла, с большой звездой, лавровой ветвью и картой Анголы.

Родитель-то мой герой оказывается…

В дверь звонят. Я аккуратно убираю награду на место.

– Кто это? – спрашивает мама и бежит открывать.

Радж несётся за ней.

– Здравствуйте, а Егор дома?

– Здравствуй, Серёжа. Дома он, проходи.

– Здорово, – говорю я, выходя в прихожую. – Тихо, Радж, тихо.

– О, привет. Ну-ка покажись, человек-гора, Егорка с раной.

– Но-но, полегче, серый волк, – улыбаюсь я, приглядываясь к своему дружбану.

– Чё делаешь? – спрашивает он, проходя в комнату.

– Фотки смотрю, – показываю я на альбомы.

– А, классно. Ну, рассказывай, как ты до жизни такой докатился.

Сергей выше меня. Он длинный и тощий. Не сказать, что ботаник, но и не рейнджер, прямо скажем. Немного нескладный, но похоже нормальный парень. Подружимся.

– Да чего рассказывать-то? – пожимаю я плечами.

– Я вот от бабушки приехал вчера, а мне говорят, что тебя отметелили интернатовские?

– Меня отметелили? – удивляюсь я.

– Ну не меня же.

– Это ещё кто кого, надо посмотреть.

– Ой, да ладно, не п… – он осекается и смотрит в сторону кухни, – не свисти, короче.

– Серёжа, пообедаешь с нами? – спрашивает мама, выглядывая из кухни. – У нас бигус сегодня.

– Можно, – кивает он. – Спасибо.

– Ну как там бабушка твоя? – спрашиваю я.

– Нормалёк. Джинсы мне подарила. Слушай, Г'oра, пошли в кино в «Космос». У меня билеты есть. Брат покупал, хотел с Алёнкой сходить, но она заболела. Зырь, два билета, места козырные. Через час начало.

– Что за фильм?

– «Синьор Робинзон», до шестнадцати. Рапик сказал, чёткое кино. Там негритянка сексы пуляет. И типа, – он понижает голос, – там прям сношаются.

– Блин, да его уже все видели, сто раз. Старьё. Ничего другого нет?

– Кто все-то? Я не видел, да ты и сам тоже не видел. Всё равно, билеты куплены уже. Пошли, говорю. Чё дома-то сидеть? Каникулы же. Слушай, а ты «д’Артаньян и три мушкетёра» посмотрел?

– Нет, блин, – качаю я головой. – Меня же в пятницу выписали только, а в больнице нельзя было.

– Ты чё материшься-то? – спрашивает Серёга и снова с опаской поглядывает на кухню.

– Да это не матерок, блин, – отвечаю я. – «Блин» я сказал, глухарь.

– Ещё «бигус» скажи, – качает он с сомнением головой. – Ну и как ты теперь жить будешь? Я даже не знаю, когда его повторят. В смысле, кино.

– Может, на старый новый год. В крайнем случае, книжку перечитаю. Всё равно же книга лучше.

– Не, ну там свои моментики. Не знаю… Типа «берет прекрасен», или там «имя, сестра, имя». Ты ж даже и не поймёшь, о чём речь, если что. Ты завтра-то придёшь?

– Нет, мать не отпустит. У меня вроде как постельный режим, а я и так дома не сижу. А у тебя риск распития напитков и даже табакокурения.

– Ну это само собой. Вадя уже джин раздобыл «Капитанский», а Серёга Бельков шампанское надыбал. Ну и девчонки же будут. Ты чё подводишь?

Я только руками развожу. Пить с детьми капитанский джин в новогоднюю ночь не самая лучшая перспектива. Может ещё и в бутылочку поиграем?

– Мальчики, идите обедать, – зовёт мама.